Сибирские огни, 1954, № 2

— Не пора ли нам? Вечер-то вон какой пригожий да ласковый. Идёмте отдыхать. Утро вечера мудренее. Нина ждала его на скамейке в «Майкином» палисаднике. Костя под­ крался тихо, и, перегнувшись через ограду, крепко обнял девушку. — Думаешь, не слышала? — лукаво спросила она, стараясь высво­ бодиться. — Осторожнее, кто-нибудь из дома выйдет. — И пусть. Пусть выходят, смотрят. — Сумасшедший, задушишь. Майку позову... — Зови. Мы её сейчас спросим: любишь, Майя, дядю Костю? — Он перескочил через ограду, сел на скамейку рядом с Ниной. — Гостинцами закормил? — Наоборот: весь в долгу перед ней. — А что же ты не спрашиваешь, зачем я тебя так срочно позвала? — Память отшибло, ей-богу. Как увижу тебя — голова кругом. Бо­ лезнь! — Читай. Из института. Из театрального! Она подала ему конверт. — Поедешь? — спросил он, не читая. Голос его сразу охрип. — Ну, конечно... — А как же я?! Мысль о разлуке приходила им редко и казалась обоим нереальной, как нехороший сон. И вот горечь разлуки надвинулась на них, как туча, до боли стеснила молодые сердца. Костя не мог понять, как это он оста­ нется один, как это Нина уедет на целые годы и будет жить далеко от него. А он уже намекал родителям на женитьбу... Начиналось что-то со­ вершенно невероятное, несправедливое, невозможное. Константин всей душой противился этому несуразному и злому. — Как же я? — повторил он, порывисто вскакивая со скамейки. — А знаешь, я тебя никуда, ни за что никуда не отпущу! — Это несерьёзно, Костенька... Ты же понимаешь, что для меня оз­ начает возможность учиться в театральном! Поняли это и в гороно: отпу­ скают. А ты... - — Нина! — Костй отступил на шаг, полный изумления. — Неужели ты рада? — А если бы ты был на моём месте? И грущу, и радуюсь. Не знаю, что со мной делается. Ведь ты бы в аспирантуру, например, поехал? По автоматике? Поехал бы? Сам твердил: «Инженер на всю жизнь». Мне-то что же советуешь? — Нужен совет? Великолепно! Поезжай. Это трезвый совет. Совсем трезвый, до конца! — Ой, Костя... подумай... Он две-три секунды колебался, потом подошёл к ограде, перемахнул через неё и с холодной гордостью бросил вполоборота: —- Счастливого пути. Больших успехов! — Костя, слышишь?.. Костя, вернись! Быстрые шаги смолкли. Нина опустилась на скамейку. Долго сиде­ ла она, не вытирая слёз, как бы оглушённая случившимся... И вдруг ясно представила себе, как на пятый-шестой... ну, пусть — на десятый день по приезде в Москву ей приносят письмо от Кости. Не может быть иначе! Будущее у них — общее, совместное. Ну, конечно же! Как могла она в этом сомневаться? Она встала, глубоко вздохнула, потом улыбнулась сквозь невысох­ шие слёзы, и медленно пошла в дом...