Сибирские огни, 1954, № 2

— Сию минуту! — воскликнул Горин и быстро пошёл в зал за чер­ тежами, над которыми работали конструкторы. «Рубин и то — вон как... определённо лёд тронулся... Тут и Копылову надо спасибо сказать...» — думал он. Г л а в а с о р о к д е в я т а я Напряжённые, трудные и радостные дни наступили в жизни Кости Горина. Попробуй-ка всё успеть, коли непременно надо следить, как из­ готовляются автоматические приборы; если хочется участвовать вместе с отцом в испытаниях нового дымососа на городской электростанции; если невозможно пропустить спектакль в театре; если непременно надо попасть на концерт московских артистов (с Ниной, разумеется!). Подо­ спел заводской шахматный турнир, готовится читательская конференция. А Копылов требует, чтобы он поступил в аспирантуру... В этот вечер Костя, Павел Сергеевич и Копылов, задержавшись на ТЭЦ, вернулись в отдел поздно и застали там много народу. Сюда неред­ ко после работы заходили рабочие, мастера, технологи. Только что закон­ чилась лекция Луговой о величественных гидросооружениях на Волге. Костя с удовольствием сел на своё место, окидывая взглядом отдел. Он теперь почему-то мог увидеть в людях гораздо больше, чем прежде. Вот торжественная, взволнованная Луговая. Беседы р лекции в цехах, заметка в газете сделали её известной на заводе, даже, по выра­ жению Гладких, «знаменитой». Ей теперь многие кланяются при встре­ чах, как хорошей знакомюй. Верочка Лобачёва сидит между Аркадием и Гладких. У Аркадия вновь ясные глаза. «Молодец Аркаша, — думает Константин. — Клин вышибают клином. А Гошке в самом деле очень не везёт». Костя берётся за угольники и рейсшину, но сразу же оставляет их, принимается складывать строчки, с утра не дававшие покоя: «Я... весь тебя люблю. Я всю тебя люблю...» г Он задумывается, нетерпеливо трёт лоб, кусает карандаш. «Люблю— гублю... Люблю — себя гублю...». Костя всё зачёркивает, вздыхает и чуть слышно начинает напевать: «Я помню чудное мгновенье...» — Или так, или никак, — произносит он и рвёт листок. Копылов в это время рассказывает об испытании дымососа, об эко­ номии пятидесяти киловатт мощности на каждой машине, что позволит иметь тысячу лишних электроламп... А Нину вот это, странно, не волнует, не трогает. Косте вспоминает­ ся вчерашняя встреча с ней и спор, излишне, пожалуй, горячий. Он оста­ вил в душе какую-то смутную тревогу. Вскользь брошенное Ниной заме­ чание о том, что он иногда злоупотребляет «производственной темати­ кой», показалось Косте обидным. Он с жаром стал доказывать, что вы­ зывающие кое у кого пренебрежительную усмешку, «производственные интересы» ничем не хуже школьных, литературных или, скажем, теат­ ральных; что для технолога, например, нет ничего значительнее его тех­ нологии, о которой так высокомерно иногда толкуют люди несведущие. — Технология волнует лишь твоего технолога, а музыка или хоро­ шая пьеса — всех людей. — Да, но... видишь ли, Нина, я инженер. Я за музыку, за театр, за стихи, но я — инженер на всю жизнь. И всю жизнь буду говорить о па­