Сибирские огни, 1954, № 2

— Это Богатырёв говорит или?.. — Да, да, это Денис Петрович говорит. Он. Вы уж рассмотрите, по­ жалуйста, статейку. Если что тут я не так высказал, извините меня, изви­ ните... Фадин вышел как-то боком, ещё более смущённый и растерянный. — Ну, разговор,— произнесла Евгения Дмитриевна, пересела бли­ ж е— поддержка! Секретарша принесла две телеграммы и сразу вышла, понимая, что её присутствие в кабинете совсем ненужно. Иван Прохорович увёл глаза от взгляда жены. Непременно, мол, надо прочитать телеграммы. А теле­ граммы, действительно, оказались такими, что в них следовало сразу по­ смотреть. Южный котлостроительный завод и одна из столичных тепло­ технических организаций интересовались котлом с малыми трубами. Странно! Меньше месяца прошло с тех пор, как Горин внёс предложение, а запросы уже посыпались. — Слушаю, Женя. -—• В технических вопросах я плохая тебе советчица. Отстала! Лет на десять от тебя отстала... Шабалов, по тону жены, по крепко сцепленным на груди пальцам, понял, что шаткий мостик, возникший между ними с приходом жены на завод, закачался, грозя сломаться раньше, чем сослужить свою службу. — Ты повторяешь это,— Шабалов болезненно поморщился,— десят­ ки раз. Никакой пощады в твоём сердце. — Долг платежом красен, дорогой Иван Прохорович! Моё сердце мягче твоего. Ты мог бесчувственно смотреть на мои слёзы. Но ты, отец, не мог, не имел права быть камнем своим собственным детям! Молчи..! Что ты сделал со Светланой? Она беспомощна в деле, как ребёнок. Эле­ ментарных расчётов не знает. Не замечал? Ты ничего не замечал. Ты жил один. Тебя не интересовало, кто и как руководил Светланой, что она в те­ чение полутора лет делала и чему в твоём отделе научилась. — Я перевел её к Горину. — Когда? Месяц назад. А раньше кто был её наставником? Шабалова понимала, что и сама была виновата перед Светланой. Это торькое сознание ещё более распаляло её. ■— Фадин, опытный конструктор. — A-а, Фадин? Вот-вот. Фадин держал бы её десять лет на чистень­ ких рисуночках. Да ещё и хвалил бы. Опытный... Неужели ты не чувству­ ешь, как узок, тесен, односторонен его опыт? Хороший работник — это ведь и хороший человек, широкая душа, богатая. — Чужими словами говоришь. Где ты их наслушалась? У Луговой? У Богатырёва? — Не стыжусь! Наслушалась, насмотрелась. Я сейчас, знаешь, как смотрю? Жадно, во все глаза. Жаль, поздно!.. Они тебе не нравятся? Знай, Иван Прохорович, нам с тобой надо учиться у них жить. И у Луговой, и у колхозной трактористки Марии Карповны, и у Богатырёва. Мне стыдно и страшно. Да, страшно!.. Светлана Шабалова? Это, говорят, так себе, девчонка, которая ничего толком не знает и не умеет. Аркадий Богатырёв? О, говорят, это парень из семьи Богатырёвых. Слышишь,—из семьи! Костя Горин? Он, говорят люди, не только горячий, вспыльчивый молодой чело­ век, он — член знатной на заводе, известной в городе семьи Гориных. За ­ видую! Разные люди: Богатырёвы спокойные, деловые, справедливые и дружные; Горины — резкие, порывистые, напористые и тоже справедли­ вые да дружные. А мы, Шабаловы? Никакие! Не имеет наша фамилия своего лица. Почему? Почему о Шабаловых нет хорошей славы? А Гар­ куша, думаешь, просто новатор? Гаркуша — семьянин. Отец!.. И жена у