Сибирские огни, 1954, № 2

матросскую шинель, хотя во флоте никог­ да не служил. Известен он в Токме под именем Степана. От работы в колхозе он уклоняется. В погоне за лёгким заработком не брез­ гует ничем. Его подозревают в браконь­ ерстве, но доказать это пока никто не смог. На вырученные деньги он пьян­ ствует, напившись, скандалит. Что могло привести Степана к Борису Калиновичу? Степан между тем доставал из поход­ ного мешка спирт, мясо. Маленькие ко­ лючие глазки Бориса Калиновича забле­ стели. Заметив, что я проснулся, он же­ стом гостеприимного хозяина пригласил к завтраку и меня. Еда была приготов­ лена очень скоро. Я случайно взглянул на Володю. Он, как обычно в присутствии отца, молчал, но был бледнее обычного, ел плохо, отка­ зался от предложенного Степаном спирта. Зато старик и гость долго пили. Воло­ де стало стыдно за отца, и он предложил пойти посмотреть оленей, на пастбище. Вся забота владельца оленей сводится к тому, чтобы не потерять животных из виду, уберечь от волков. Олень сам до­ бывает себе пищу круглый год. Пройдя с Володей километра четыре по следу, мы вскоре услышали харак­ терный звук ботала. Через некоторое время показались и сами животные в глубоких траншеях размётанного снега. Володя разговаривал мало, даже мень­ ше, чем вечером. Только, когда я спро­ сил, зачем здесь Степан, он резко, слов­ но сердясь, ответил: — Плохой человек, совсем плохой, не­ хорошими делами занимается. Но большего я от него не услышал. Он завёл разговор о другом. — Правда, в тайге хорошо? Вот как хорошо! — сказал он и вздохнул. — Но я с людьми жить, учиться хочу. А отец говорит: и так белку хорошо бьёшь. Как с отцом спорить будешь? Со стариком как говорить?.. Володя умолк, но потребность выска­ заться была, видимо, настолько велика, что молчать было невтерпёж. — Когда сохатого нет, белок мало, плохо нам. Голодно. Я зову отца: идём в селение. А ему оленей своих бросать неохота. Боится их в общее стадо отдать. Держится за оленей. Сам при них, не они при нём. Больше имел да недавно волки затравили. Была у Володи и ещё одна причина тосковать по Токме. В свои редкие наез­ ды юноша подружился с девушкой по имени Уля. До этой дружбы он особенно не огорчался, если долго не случалось выходить из тайги. Лео был ему родным с первых дней жизни. Но теперь всё стало иным. Однажды Уля постыдила его за мало­ грамотность, и юноша стал тяготиться тем, что меньше других читал, мало хо­ дил в школу. С каждой новой встречей он убеждался, что Уля знает гораздо больше его. С недавних пор к его постоянным огорчениям прибавилось ещё одно: Сте­ пан преследовал девушку. Володя мучил­ ся, не находил себе места. Тем более, что у отца завелись вдруг какие-то се­ кретные дела со Степаном. Борис Кали­ нович отлично понимал, что пришла пора или расстаться с сыном, или пере­ селиться из тайги. Правда, одно время у него теплилась надежда, что будущая невестка согласится разделить с ними кочевую жизнь. Но, присмотревшись к Уле, он убедился: эта мечта несбыточна. Весёлая, общительная комсомолка, ни­ когда не смирится |С условиями кочевой жизни. ! Появление Степана породило у стари­ ка новые надежды. Тем более, что гость без обиняков предложил; — Ты только Володьку не пускай в Токму. Остальное сделаю я. К девуш­ кам подходу меня не учить. Через ме­ сяц, много два, женюсь на Уле. Лишь бы твой не совался. Повеселевший старик пообещал, что Володя не только месяц,— год не посме­ ет из тайги отлучиться, и на радостях распил остатки спирта. О сговоре позже рассказал брат Вася, тихонько лежавший в спальном мешке, притворившись спящим. Уехал Степан до нашего прихода. Ве­ чером, за чаем я заговорил с Борисом Калиновичем о своём возвращении в Токму. — На чём поедешь? — спросил ста­ рик. Вопрос меня озадачил, а Борис Кали­ нович, глядя в сторону, продолжал: — Тайга! Пешком не пойдёшь, про­ падёшь, однако. Может, волки загрызут. Заблудишься. На полночь пойдёшь — неделю иди, никого не встретишь, на восход тоже... — Подумав, он предло­ жил. — Нанимай оленей. Сюда даром « ехал, назад нанимай. Стало понятно, куда клонит старик. Мы быстро сговорились. — Дорого с тебя не возьму, зачем дорого. Я люблю хорошо людям делать. Тридцать рублей, однако, мало, — раз­ мышлял он вслух, — пятьдесят тоже дё­ шево... Ладно — плати пятьдесят. Получив деньги, он стал оправды­ ваться: — Думаешь за олеией с тебя много взял?.. Нет, немного. Олень для эвенка дороже денег. Олень эвенка кормит, олень его в зыбке возил, всю семью, весь дом возит. Я молодой был, за жену оленями калым платил. Мои олени были, моя жена была. Два раза женился, умер­ ла одна жена, другую взял. Самую луч­ шую девку взял. Без оленя и охоты нет. Будешь по ближним угодьям бродить, 4 а в глубь тайги не уйдёшь. Нет, совсем J недорого взял... \