Сибирские огни, 1954, № 2

Патима часто бывала со мной на рыбалке, сидела рядом и присталь­ но смотрела на поплавки. Если поплавочек начинал шевелиться, она ти­ хонько касалась моего плеча и шептала: — Клюй-от... Потом сама научилась вытаскивать чебаков и была очень рада. Когда на лугах созрела клубника, а на кустах смородины дозревали крупные чёрные ягоды, Патима приносила с собой большую деревянную миску, собирала ягоды и угощала меня. Смородина была ещё кисловата, я доставал из кармана кусок сахару и протягивал Патиме. Она, как мыш­ ка, грызла понемногу сахар и бросала в рот горсточками ягоды. — От жаксы! Кант ды каракат — сапсем дямди1... Но нашей тихой радости вскоре пришёл конец. Начинался покос, и, несмотря на то, что я плохо ходил, управляющий отправил меня метать стога. Эта тяжёлая работа была совсем не по моим силам. Я отставал от товарищей, а Петру Кузьмичу казалось, что я ле­ нюсь. И однажды утром, когда зачитывали наряды на работу, управляющий сказал мне: — А ты собирайся домой. До каких же пор мы будем нянчиться с тобой? Горько было слышать эту несправедливость. Здесь я заболел, стал почти калекой, и меня отсылают домой, как негодного. Я просил, старал­ ся убедить его, что скоро поправлюсь и не буду отставать от других. — Дайте пока мне какую-нибудь иную работу... Он холодно оборвал меня: —• У нас не госпиталь. На твоё место найдутся другие... После обеда зайдёшь за документами,.. Два дня я прожил в ласковой семье столяра. Опанас бранил управ­ ляющего, называл его «катом». — Малу дытыну, як ту србаку... Эх! — и крутил головой. Куда теперь итти? Из дома я ушёл, чтобы учиться — и вот... Как же быть? Как меня встретят ровесники, что скажут родители?.. А столяр говорил: — Ни, хлопче, пишов у дорогу— иды, назад не ворочайся... И я решил итти в город, в жизнь, за куском хлеба. Столяр дал мне адрес знакомого маляра, снабдил продуктами. — Счастливо,— пожимая мне руку, говорил этот славный человек.— На свити ще чи мало добрых людей... Но прежде чем отправиться в далёкий путь, я зашёл проститься с Пя­ тимой и её родителями. Даскажа был взволнован. — Ой, Алла!.. Сапсем худой шелобек управляй. Шайтан-шелобек!..* Патима, как только услышала обо всём случившемся со мной, вышла нз юрты. А тихая Марьям, не зная русского языка, глядела на меня с материнской нежностью. Она положила в мою сумку кусок отварен­ ной баранины, несколько колобков сухого кислого молока и немного баурсаков. На прощанье Даскажа подал мне чашку куйыса и, по обычаю, при­ жал мою руку к своей груди. — Жёл бакыт!..3 Мне не терпелось скорее увидеть Патиму, но, когда я вышел из юрты, ее нигде не было видно. 1 Ой, хорошо! Сахар да ягоды — оовсем вкусно) * Чёрт-человек, э Счастливый путь!..