Сибирские огни, 1954, № 2

ло укрыться от глаз управляющего. Там я однажды и дождался Патиму. Ничего не подозревая, она быстро шла к старице с чайником и кум- ганом в руках. — Патима! — шепчу я из укрытия. — Ой, Микайля!.. Мы долго сидим под кустом, и Патима забывает, зачем она пришла сюда. Почему-то не вяжется разговор, словно мы забыли все слова или сделали что-нибудь нехорошее, и нас ожидает наказание. — Тебе плох? — спрашивает она. — Нет, мне теперь лучше... Видишь, куда дошёл... — Дошёл,— повторяет она. И просит:— Пой мала-мала... Новых стихов я ещё не написал, а старые петь не хочется, и я расска­ зываю ей об управляющем, какой он строгий и что все его боятся. •— Жаман кси1, — соглашается она. Возле юрты я вижу мать Патимы; она прикладывает руку к белому жаулыку2 и с беспокойством смотрит в нашу сторону. — Сыныке аже тныш3, — говорю я. Патима гладит тоненькой смуглой рукой моё плечо, хватает чайник с кумганом и идёт за водой. Когда она проходит мимо, я спрашиваю: — До завтра? — Ертень4... — кивает она головой, и в её косичках звенят серебря­ ные монетки. Управляющий сказал, чтобы я как можно больше ходил—«разминал ноги». Это меня очень обрадовало. Теперь я мог уходить на целый день, в школе я никому не нужен. Рано утром я брал две удочки, кусок хлеба, небольшое ведёрко и шёл на Джабайку. Там у меня было любимое местечко, под большим кустом черёмухи, против острова, покрытого воздушными гроздьями хмеля. У старицы я копал червяков и неторопливо шагал по лугам. Обиль­ ные травы все были в цвету и над этим цветным покрывалом мельтешили бабочки, стрекозы, перепархивали жаворонки, чеканчики, желтогрудые плиськи, и оттого, должно быть, что я мог ходить, большая радость напол­ няла моё сердце, и я пел — бесконечно долгую песню без слов. Я научился ловить рыбу и был доволен, когда моё ведёрко наполня­ лось уловом до краёв. В такие счастливые дни я заходил к Даскаже, и мать Патимы, Марьям, жарила полную сковороду серебристых чебаков. Если Даскажа был дома, а у меня в ведре оказывалась небольшая щучка, он выбрасывал её собакам. — Шортан — жаман балык5,— говорил он, не объясняя, почему щука плохая рыба. Иногда весь улов я приносил в столовую. Старшеклассники съедали всю рыбу, не оставляя ничего не только малышам, но и мне — добытчику. Как-то мне посчастливилось поймать трёх крупных линей. Эта бога­ тая добыча так обрадовала меня, что я сейчас же отправился в школу. Мне хотелось подарить этих линей нашему столяру Опанасу, за его внима­ ние. Но возле столовой меня встретил управляющий и отобрал рыбу. — Ты себе ещё поймаешь... Я не очень жалел о рыбе, лишь бы он не запретил мне ходить на реку. 1 Плохой человек. 2 Головной убор. 3 Твоя мать беспокоится. 4 До завтра. 5 Щука — плохая рыба.