Сибирские огни, 1954, № 1

— Ничего не поделаешь, праздник,— оправдывался Добрынин. Они повели ватагу ребятишек за ограду. Последним на мотоцикле подкатил Василий Гаркуша. В прицепной коляске сидела его жена с ребёнком на руках. Навстречу мотоциклу при­ пустил низкорослый русоголовый мальчуган. — Мой папа приехал!— кричал он.— Мама! Анна Александровна, зажмурив глаза, представляла себе, что, может быть, в этот самый час американский бомбардировщик спикировал над, детским садом в Пхеньяне. «Возможно ли это?» — спрашивала себя Луговая и отвечала: «Сегод­ ня это ещё есть...» — Здравствуйте, товарищ Луговая!— услышала она за спиной. — Здравствуйте,— вздрогнув, ответила Анна Александровна, мед­ ленно подымая глаза, чтобы посмотреть в лицо неожиданно подошедшему Богатырёву. «Бывают же такие поразительно большие глаза»,— удивился он. Ему стало почему-то немножко неловко. До сих пор им ещё ни разу не прихо­ дилось беседовать. Луговая чуть отступила, словно подчеркнув тем самым своё достоин­ ство, свою независимость. Видно, без дела она говорить не хотела. А ка­ кое у него к ней дело? Просто его интересовали конструкторы. Однако,, как же её зовут? — Вы ведь работаете у Шабалова? — В отделе главного конструктора,— поправила Луговая. — Отделу предстоит крупная работа. — Проект нового котла? Его не передают? — Нет. Беда, что конструкторский отдел у нас слабоват. — Слабоват? — На лице Луговой появилось, строгое, почти суровое выражение.— Вы это наверняка знаете? Разговаривать с ней трудно. Эта женщина, видно, не любит на­ прасно тратить слова. — Вы в отпуске? — Да , я в отпуске.— Неожиданно Луговая заговорила быстрее и го­ рячее.— Но... зачем это сейчас? Я больше не хочу отпуска. — Гм... Не понимаю, простите... не знаю вашего... — Анна Александровна меня зовут. Пусть я буду считать и чертить, чертить и считать без устали, если не умею большего. Хочу на завод.—Лу­ говая тихо, сдержанно вздохнула.— Я работала. Я исполняла свои обя­ занности добросовестно. Но я мало делала. Могла бы чуть не вдвое боль­ ше. Мне больно, стыдно, Николай Денисович... Богатырёв с удивлением смотрел на собеседницу. Она с трудом про­ изнесла «больно, стыдно», как будто эти слова обожгли её душу. — Не могу больше, не хочу! Мой муж всю войну сражался за спра­ ведливость на земле, а я... Нестерпимо ярко светило солнце. Сверкали свежей белизной домики дачи. Воздух был напитан перегретым сосновым ароматом. Зелень, куда ни кинешь взгляд, тоже, казалось, светилась отражённым светом. Николай Богатырёв сорвал с черёмухового куста листок и стал рассматривать сложную сеть его прожилок. — Каждое наше дело, Анна Александровна,— заговорил Богатырёв после паузы,— накрепко связано с самыми большими, с мировыми собы­ тиями. — У нас, у народа, достаточно сил, чтобы потребовать мира. — Он подал Луговой листок со Стокгольмским воззванием...-—Потребовать!.. В подшефном колхозе надо провести лекцию... — Мне? — Вам.