Сибирские огни, 1954, № 1

пич...». «Кожи, мебель, посуда». «А сыр, масло, сода? Не забывайте, това­ рищи!». «Прессы, электроаппаратура». «Тракторы АТЗ на болгарских полях работают!» «А на польских?» Перечисляли несколько минут, и, наконец, Богатырёв закончил: — Ну и энергетические паровые котлы. Их ведь тоже не сбросили со счетов, правда, друзья? Да, и наши котлы, — с видимым удовольствием подтвердил степенный, неторопливый старожил. Тут ошибки не было: люди заинтересовались. Все знали, как разбо­ гател Алтай, но собранные воедино сведения оказались поразительными. Богатырёв чувствует, что внимание завоёвано. Обычно случается так: если беседа удаётся, рассказчик обращается ко всем, а к некото­ рым — в особенности. Завязывается разговор не только словом, но и жестами, взглядами, улыбками, кивками головы. ...Но вот размётчик Гаркуша наморщил лоб и отвёл глаза, а на лице степенного старожила появилось выражение безразличия; явно заску­ чал молодой паренёк с залихватским чубчиком. Значит, что-то не дохо­ дит. Что? Сейчас анализировать некогда. Это надо будет сделать потом, восстановив ход беседы. Богатырёв стоял у окна и водил указкой по карте края. За спиной его, словно выразительная иллюстрация к беседе, красовался хорошо видимый через распахнутое окно корпус котельного цеха. А люди при­ бывали. В большой комнате стало тесно. Николай Денисович поднял над головой книжку, написанную куз­ нецом с соседнего завода, — потом передал её сидящим в первом ряду людям. Что это за человек, как он живёт, о чём мечтает, какое обязатель­ ство принял, где и как учатся его дети, — всё интересовало слушателей. Радостно ощущать, что тебя слушают жадно и благодарно, верят каж­ дому твоему слову, волнуются с тобой и... вместе с кузнецом, который в прошлом году не без тревог ехал сдавать экзамены в заочный институт. Но настоящий «большой разговор», конечно же, разгорелся вокруг заводских и цеховых дел. Если ты секретарь партийной организации, от­ веть обо всём и за всё. А вопросов — самых разных: и наивно-простодуш­ ных, и критически-острых, и «подковыристых» — только знай «поворачи­ вайся». Вопросы вызвали не вполне ясную, но неприятную тревогу, можно сказать не сознание, а ощущение какого-то внутреннего неблагополучия в цехе. Чубатый паренёк с затаённой обидой поинтересовался, из-за чего за ­ частую срываются занятия техминимума. Подручная Гаркуши Вера Ло- бачёва, покраснев, глотая слова, спросила, почему её не перевели с треть­ его разряда на четвёртый. Она, дескать, работу знает... «Э-эх, молодо­ зелено, — негромко проговорил степенный рабочий. — Обстановку пони­ мать надо». Богатырёв ловил не только вопросы, но и реплики. ...После всех в красном уголке задержался Гаркуша. — Не очень удивительна история про кузнеца, Николай Денисович. — Не понравилось? Суди прямо, без стеснения. — Я ведь вас не стесняюсь, — скупо улыбнулся разметчик.— С Рубиным, к примеру, душевно поговорить не смог бы. — Побаиваешься Рубина? Почему? Он тебя любит. — Я никого не боюсь. Рубин ценит руки, и только. Растолкуйте мне. В цехе неполадки, застой, мёртвый штиль. — Гаркуша не дал Богатырё­ ву возразить. — Сердцем это чувствую. В чём, думаю, секрет? Началь­ ник цеха неплохой человек. Заместитель — не подкопаешься, на уровне.