Сибирские огни, 1954, № 1

тельнее, настойчивее, неутомимее трудился он. «Век живи, век учись», — любит повторять Таисия Романовна. Формулы, цифры колонками ровными рядами строились на листах бумаги. Дело спорилось. Большой, последовательно продуманный расчёт близился к концу. Момент окончания работы всегда волнует. Растёт нетерпение. Быст­ рее ходит движок линейки. Начинают подскакивать и падать почти на бок цифры. Скоро, сейчас будет получен результат. Конец — делу венец. Пра­ вильно ли была выбрана система расчёта? — Неправильно! Павел Сергеевич несколько минут смотрит на столбцы цифр. Вот тебе и результат. Лучше бы не видеть такого результата. Полдня и вечер по­ трачены, в сущности, зря. Злым, резким движением Горин ставит жирный крест на листе. — Не получилось, Костя. — И у меня... осечка, — не поворачивая головы, отзывается сын, поглощённый работой. — Идём? — Ещё немножко посидим. Павел Сергеевич устало отодвигает исписанные листки и, подумав, берёт новые. Опять счётная линейка оживает в руках. Собственно, неуда­ ча означает не более того, что был избран ошибочный, ложный вариант. В запасе ещё куча вариантов. Надо разрыть, раскопать эту кучу и найти запрятанное где-то в глубине жемчужное зерно. Упорство и труд всё перетрут. Эх, ты, доля конструкторская, доля! Горин вздыхает, потом подымает голову и беззвучно смеётся. Променял кукушку на ястреба. То ли дело работать слесарем, механиком, мастером в цехе. Никаких тебе особенных мук душевных. Получил готовые чертежи — и действуй. За тебя всё про­ думано, подсчитано. Всласть бы поработал сейчас в цехе... Ай-яй, Горин! Перед трудностями пасуешь, Горин. Узнала бы жена, сказала: «Взялся за гуж...» Вот оно каково конструкторское дело-то. Павел Сергеевич издавна любил делать хорошие вещи, но больше всего ему нравилось «изобрести», «сотворить» новую вещь. Вместе с Костей-школьником он, бывало, не без удовольствия делал модели само­ лётов, причём эти самолёты непременно имели что-нибудь оригинальное, такое, о чём ни в одной книжке не написано. Собирали отличные радио­ приёмники, бесконечно меняя схемы, пробуя так и этак. Он был яростным противником метода — «тяп да ляп, ляп да тяп». И вот он два года, как за конструкторским столом... Конструктор собственными руками не делает вещей, и в то же время можно сказать, в одном его чертеже, как плоды в семени, заключены тысячи вещей. Паровой котёл — это один из самых сложных и самых крупных агре­ гатов в технике. Говорят: турбины, турбины! А турбина без котла мертва! Котёл обслуживается десятком машин и моторов. Топливо сжигается в виде мельчайшей, как мука, пыли. Мощные мельницы каждые сутки пере­ малывают целый состав каменного угля. Насосы неустанно качают воду под давлением в сотню атмосфер... Не шуточное хозяйство. — Положим, дымосос. Слушаешь, Костя? — Угу. — На первый взгляд, простая машина. А через неё ежесуточно про­ носятся сотни пудов летучей золы. Со скоростью вихря. Она, не хуже наж­ дачного порошка, съедает стальные части дымососа. Два-три месяца — и машина больна. Лечи, ремонтируй. Как продлить её жизнь, а? — Угу. — Что ты угукаешь?