Сибирские огни, 1954, № 1

Максимович. — И так далее. Без конца. В заколдованный круг мы с вами попали. Выход из него один... Не говоря больше ни слова, Фадин быстро зашагал вдоль столов к кабинету Шабалова. Через минуту секретарша объявила: — Гладких, к главному конструктору. «Допрыгался, изобретатель», — подумала Светлана. Шабалов сидел, откинувшись на спинку стула, ждал. Георгия поче­ му-то поразила удивительная белизна рук главного конструктора. На них еле приметно проступали голубоватые бледные вены. Взглянув на вошедшего, Иван Прохорович сдвинул брови на лоб. Гладких втайне обожал Шабалова. Когда стало известно, что Шаба­ лов задумал проект небывалого ещё котла, молодой техник стал считать его человеком необыкновенным. Фадин стоял в стороне с выражением и в позе прокурора на суде, готового произнести обвинительную речь. — Неужели за целый день... за рабочий день ничего не сделал? — спросил Шабалов Георгия таким тоном, будто никак не мог поверить в это, будто был готов обрадоваться, если его слова — неправда. — Н-нет ещё... Я о-обдумал, про-о-анализировал... — Так-таки и не сделал ничего? Георгий был рад сгинуть с лица земли, убежать, спрятаться за шкаф, но он потерял способность двигаться. Нежные щёки его налились густым румянцем. Загорелись, заалели уши, точно кто крепко надрал их. Куда бы легче, если бы действительно надрали уши, лишь бы Шабалов не смотрел вот так, своими круглыми, умными, упрекающими глазами. — Я хотел... — Он хотел ниспровергнуть стандарты на фланцы, зачеркнуть много­ летний опыт людей. Но я подозреваю, что он ничего не хотел! — саркасти­ чески воскликнул Фадин. Фадину в своё время не пришлось получить технического образова­ ния. Но он всю жизнь много трудился и органически не переносил тех, в ком чувствовал проявление лени в любой форме. Не любил он и выскочек, считал своим долгом одёрнуть, обуздать «не в меру ретивых». Шабалов раздумывал. Гладких понимал, что главный подыскивал ему наказание. «Выговор распоряжением по отделу... Не меньше!» — Как вы полагаете, Илья Максимович, полезно нам иметь конструк­ тора, который... не приносит никакой пользы? Георгий застыл, поражённый. Он боялся шевельнуться. «Дайте мне выговор. Дайте! Не гоните, Иван Прохорович, из отдела». Ещё в семилет­ ке Гоша мечтал стать конструктором, с жадностью читал о творцах ма­ шин, создателях советского блюминга, угольного комбайна, сверхмощных турбин. Фадин медлил с ответом. Гладких ждал его, как приговора. Шабалов прервал тяжёлую паузу: — Прошу вас, Илья Максимович, докладывать мне о работе техника Гладких. Чтобы я мог сделать необходимые выводы. Гоша, пошатываясь от слабости в ногах, пришёл на своё место и сел за доску с протёртым до дырки листом. — Гош, а Гош, — шёпотом позвала Светлана. — Ну? — Ты, Гош, не вешай носа-то. Папа накричал? Стерпи, — и всё. Он, папка, отходчивый, добрый... Сочувствие соседки и тронуло, и укололо Георгия. — Не мешай работать, — запальчиво сказал он. — Хочешь, помогу? Давай-ка мне твой лист. Ну? Живо!