Сибирские огни, 1954, № 1

Из открытого футляра готовальни, подбитого тёмным бархатом, поблёски­ вали никелированные, начищенные инструменты: циркули, рейсфедеры, «бегунки». Набор целлулоидных угольников разных размеров, лекал раз­ личных фасонов, прозрачных, как стекло, ласкал глаз: ни соринки, ни пылинки, ни пятнышка. Приятно содержать своё чертёжное хозяйство в порядке. Приятно взять в руки хорошо отточенный карандаш или чистую, полированную ли­ нейку. Руки сами просятся работать. Светлана всегда чертила стоя. Поле чертежа под руками, тянуться не надо, наверняка не сделаешь ошибки, отмеривая расстояние, не пере­ косишь рейсшину, не уведёшь линию вкривь и вкось. Она была убеждена, что сидя чертят только ленивцы и подагрики. В помещении конструкторского отдела стоял слабый, привычный шум-шорох. Шелестели бумаги. Шуршали карандаши по ватману. Дробно стучала пишущая машинка секретарши главного конструктора. На окнах едва слышно колыхались подобранные внизу гармошками шторы. За ок­ нами раздавались тоже привычные звуки: треск электросварочных аппа­ ратов, звонки мостовых кранов, однотонное «пение» моторов, резкие голо­ са циркульных пил, с посвистом резавших трубы. Деловая обстановка сосредоточивала внимание. Шабалова брала то линейку, то циркуль, наносила прямые линии, окружности и дуги в стро­ гой последовательности. Ей редко приходилось пользоваться резинкой. Все вокруг работали. Костя Горин (здесь—-«Константин Павлович») трудился не покладая рук. То он всей грудью ложился на доску и быстро водил карандашом, то начинал считать, делать эскизы от руки, листать книжку. Светлана критически относилась к методу его работы. Куда бы лучше сначала всё сосчитать, а затем взяться за черчение. Иначе прихо­ дится чертить урывками, — и удовольствие теряется. — Кончено, Илья Максимович, — торжественно сказала Света, по­ вёртываясь к Фадину. Вместе с Фалиным она любовалась своей работой. Каждый штрих точен, чёток1. Любая цифра стоит именно там, где для неё наилучшее место. — Вам бы архитектором быть, Светлана Ивановна, — ласково похва­ лил старый конструктор. Девушка сияла. Всякий раз, заканчивая чертёж, она испытывала ра­ достное чувство торжества: умею, люблю! Фадин выдал ей новое задание и шагнул к Гладких. — А у вас как дела? Называть Георгия по имени-отчеству не поворачивался язык, и Фа­ дин, изменяя привычке, говорил ему просто «вы». — Ничего дела... По-одхожу к наилучшему, о-оптимальному реше­ нию. — Вот как! Подходите... А почему вы, извините, выбираете самый длинный путь к этому... э-э... решению? Непременно — в обход? Гоша чертил фланец. Деталь простая. Десятки подобных конструк­ ций с успехом применялись на заводе. Можно бы взять одну из них и по испытанному образцу изготовить чертёж. У Гладких решительно не хвата­ ло духу стать на столь прозаическую, исхоженную, истоптанную дорогу. Что ж, в таком случае, конструировать, творить? — Если сделать фланец то-оньше, — певуче, протяжно излагал он своё мнение Фадину, — можно выиграть металл, но ставится под сомне­ ние про-очность. Если погнаться за прочностью... да-а придать фланцу фасонную конфигурацию—затруднится изготовление. Если упростишь об­ работку — проиграешь металл... — ...А выиграешь металл — потеряешь прочность, — подхватил Илья