Сибирские огни, 1954, № 1

— Слышите, слышите?.. А разве не о том же я говорил. Против» православных... — А почему старик молчит? Так и говорят? — Д а оставьте, панове, пусть доскажет... Говори, говори, старик, на что вас бог надоумил? — А вот на что, — говорил далее Никитин, словно ничего и не слы­ хал, — смотрим, а наш старшой потихоньку вытаскивает мешок с поро­ хом и подкладывает под то место, где спал Анти-паша и ещё сорок яны­ чар, а шестеро стояло на страже. Было это вечером, мы уже улеглись, спать, когда Сильвестр о чём-то перешептался со старшим и приносит потихоньку более десятка сабель. Мы их разобрали, а он лёг себе между турецкими солдатами, спит. — И был он не нашей веры? — Только прикидывался. — Благословенная душа. — Лежим, слышу, старшой шепчет: «прикрой меня», а сам поджи­ гает шнур. Не горит. Он опять — и опять не зажигается: наверно, в це- хаузе влажно было. Анти-паша ещё не спал и заметил огонь. Слышим,, кричит: «Что ты, собака, там делаешь?» — Хочу пить дымный табак, ваше степенство, — отвечает старшой.. — Пей и ляг спать! — Сам тоже с янычарами улёгся. Думали, уже совсем дело пропало. Но, видно, бог пожалел бедных, невольников. Снова старшой что-то говорит Сильвестру и тот приносит целую головёшку, завёрнутую в тряпку, чтобы не потухла, и не была заметна. Старшой засунул её прямо в порох и лежит под скамьёй, ждёт тут же. Возле пороха! Прикован ведь... И вдруг как сверкнёт, как загре­ мит, так и разворотило чердак, а половину янычар, которые спали на нём, аж за борт вышвырнуло, половине поотрывало руки, ноги, головы. Смотрю, а нашего атамана так и обожгло по пояс, но он разбивает на мне кандалы, на себе уже разбил, схватил саблю и — на турок, а их на каторге было аж двести пятьдесят человек. Кричат, алалакают, а мы их камнями по голове, саблями в живот. Удирать некуда, так они прямо в. море, только шальварами сверкают. Анти-паша с саблей выскочил на переднюю скамью. — А ну, собаки, христиане-предатели, не вставайте, сядьте! Ч то ­ бы делаете? А наш старшой ему в ответ: — То еси — ты собака, турчин неверный! — и саблю ему в пузо. — Вот это по-нашему! — закричали реестровые казаки. — Ты смотри, какие мы! — передразнил Пивень. — А своего пашу в не видят. Теперь уже вытаращили глаза на Пивня почти все казаки, но на этот раз никто не осмеливался прикрикнуть на гнездюка, наоборот, им внезап­ но стало стыдно смотреть друг другу в глаза. Только один всердцах плю­ нул под ноги и сказал удивлённо: — Тфу ты, чёрт! — Хорошо! — ответил другой, словно признавая себя виновным. Никитин заметил, что интерес к его рассказу начал падать, и сказал: — Ну же и сильный был человек наш старшой. Д о пояса обгорел,, одна стрела в шею попала, другая в руку, в шрамах уже голова, а он рубит и рубит. Когда всех невольников освободили от кандалов, тогда сразу покончили с остальными турками. Всю галеру завалили трупами, а невольников только одного и потеряли, и ещё человек двадцать либо обгорели, либо искалечились. — А ты?