Сибирские огни, 1954, № 1

II Никитина посадили возле рулевого, который держал под плечом от­ шлифованный руками конец руля. — Сворачивай, друг, вправо, если хочешь попасть прямо в затон, — сказал Никитин, спохватившись. Рулевой посмотрел на него с недоверием, ибо справа была самая узкая протока, но Ливень тоже закричал: — Держи, держи правее! Он знал уже, что и по другим рукавам, попетляв, также можно вы­ плыть к сурским порогам, но это был кратчайший путь. Камней вода ещё не закрыла и, наверное, байдаки будут перетаскивать волоком по бере­ гу, — думал Ливень: — Вот там удобнее всего будет поговорить, а сей­ час пусть послушают невольника. Никитин подождал, пока полковник скрылся в будке, и только тогда начал: — На каторгу я, батюшки мои, не сразу попал. Меня сначала взяли в плен ляхи в московское разорение. — Везде от них разор, от этих ляхов, — вставил Ливень, но все настроились слушать Никитина, и на его слова никто не обратил внимания. — Князь Любомирский сделал из меня дворового слугу, приставил к собакам... — Мы люди свободные да и то к собакам ставят, а ты о себе, — снова пробормотал Ливень. — Тут значительных казаков псарями делают... Теперь на него уже вопросительно посмотрело несколько реестрови- ков, но остальные зашумели: — Не перебивай. Гнездюк1, а и себя к казакам... — К собакам, — продолжал Никитин, не спеша, словно для того, чтобы Ливень мог вставить слово, — а маршалек двора и говорит: «Бу­ дешь, Пронька, стараться, князь раньше даст вольную». Стараюсь год, стараюсь два, не отпускают. Только на десятый год вспомнил, отправил в Крым и променял меня там на какого-то слугу. Он шумно вздохнул, а за ним вздохнул кое-кто из казаков. — Такие они все подлюги, шляхтичи, — уже смелее прервал Ли­ вень. — Правильно поступает Чигиринский сотник... Слыхали, говорят, запорожцы избрали гетманом Хмельницкого? — Правда? Ты слыхал, или так думаешь? — Что он там может знать, греча несчастная! — Говорят, а мы слушаем. — Ну, так и слушай человека, не мешай... Слушать о ляхах нам, мил человек, не интересно, мы и сами знаем... — Как они торгуют нами, обменивают нас... — Ну и приятель у тебя, — укоризненно покрутил головой казак. — А разве не правду говорит? — заступился второй. — Меняют, как цыган лошадей. — А вы подставляете шеи, чтоб хомут надели. — Дайте же послушать! Говори, говори!.. — Как ты, мил человек, очутился на каторге? — Несколько раз удирал от татарина, он и продал меня турскому царю. Во флот. Там ведь только невольниками и передвигаются галеры. Меня перевезли на цареградскую галеру и приковали к передней скамей­ ке. Начальником был турчин Анти-паша Мариоль, мы его по-нашему на- 1 Гнездюк — осевший на постоянное хозяйство , заним ается сеянием грехичи. I