Сибирские огни, 1954, № 1

евна как бы говорила: я всё поняла, я говорю правду, и ты не в силах её поколебать. Он знал, что в основании правды жены лежала какая-то ложь. Д а в ­ но ли они делили труд и отдых, поиски и находки пополам? Давно ли у них не существовало раздельных радостей и горестей? В серый, пасмурный день первой военной зимы жена, роняя скупые слёзы, вела его, больного, обессиленного голодом, под руку заснеженны­ ми улицами Ленинграда к «ледовой трассе», к Ладожскому озеру, под­ держивая ослабевшее тело своим тоже слабым плечом. В другой руке она сжимала ручёнку десятилетней Светланки. Жена помогала ему влезть на машину, кутала его в шубу, кормила, как ребёнка. А когда в дороге налетели немецкие самолёты, она закрыла собой дочь и мужа, спрятав лицо на его груди, чтобы не видеть, как взлетали фонтаны воды с тыся­ чами осколков льда, как зияли тёмные пробоины. Машина шла на пре­ дельной скорости. «Ничего, — шептала Евгения. — Ничего. Большая зем­ ля скоро». И что же она говорит теперь? — Евгения! — Шабалов подошёл к жене. — Ты заблуждаешься, Женя. — Нет... Я не могу, не хочу, не буду переносить одиночество. * ** ...И вот она едет к домику на холме. Вчерашний разговор с мужем •не хочется вспоминать. Лучше смотреть вперёд. Сейчас из дома выйдет Анна и медлительной, величавой своей походкой станет спускаться вниз по дорожке. Что-то Луговая скажет при встрече? Машина останавливается у подножья холма. Луговой не видно. Евге­ ния Дмитриевна берётся за чемодан, но шофёр, молодой, весёлый парень, ей не позволяет. Он взваливает узел на плечи, подхватывает чемодан и почти бегом тащит ношу наверх. Шабалова едва поспевает за ним. Дверь не заперта. Скрипят под ногами тесовые ступеньки. Шофёр деликатно остаётся в сенях. В комнате Евгения Дмитриевна сразу встречает взгляд крупных, тёмных глаз, смотрящих на неё с кровати. Луговая лежит под клетчатым байковым одеялом. — Что с вами, Анна Александровна?! — Вы... приехали? — силится улыбнуться Луговая. — Отпустите шофёра. Шабалова выходит в сени и тотчас возвращается. — Д а что с вами? — тревожится она. — Заболели? — Садитесь рядом. Нет, не больна, — отводит Анна Александровна со лба руку Шабаловой: — Хуже. Телом сильная, а духом слабая. — Неправда. — Вчера вечером... лекция в колхозном клубе... Вышла — сердце за ­ мерло. Народу человек двести. Чувствую, душа у меня горит, а слова не даются. Голова кругом пошла. Ох, Евгения Дмитриевна, поверите, чуть не в слёзы... Вот какая история. Под конец немножко поправилась. Д а что т а м !— Анна Александровна машет рукой. — Не успела кончить — уйма вопросов. А у меня будто язык отнялся, стою, молчу. Тут вышел председатель колхоза и стал за меня отвечать. Стыд! Вот как: попыта­ лась , не вышло — и довольно. Теперь уж меня на трибуну не вытащишь..^ Знаете... Идёмте-ка к ребятишкам. — Нет ли всё-таки жару?