Сибирские огни, 1954, № 1

Манчестера, собрала четыре тысячи подписей под Стокгольмским воззва­ нием. — Надо сделать выписку. Стопка листков с выписками росла. Докеры Марселя отказались раз­ гружать пароходы с американскими танками. Батраки Южной Италии объявили забастовку. - — Борцы за мир, — говорила Луговая, взглядывая на женщин, и её смуглое лицо делалось светлее. — Запиши-ка вот, Анна, про знатного чабана с Горного Алтая ,— предлагала Мария Карповна.— И про кубанских комбайнеров сделай заметочку. Пиши, пиши. Они — борцы! Женщин, слышь, жён и матерей,, не забудь. — Не забуду. Я и Марию Карповну не забуду. — Меня-то? Жизнь моя простая — вся как на ладони. А коли надо — упомяни. Не обижусь. Анна Александровна писала, не зная усталости. Волнение не нару­ шало состояния собранности, сосредоточенности. Все силы были устрем­ лены в одном направлении. Впервые она взялась за лекцию, и эта лекция не могла быть ни плохой, ни посредственной, ни даже просто хорошей.. — Во мне, Анна, вишь, интересу для людей мало, — заговорила Мария Карповна, откладывая журналы в сторону. — Завтра иди к ста­ рухе Сизых и ладом её расспроси. Семерых сыновей-молодцов вырастила,, шестерых на войну проводила, а встретила троих. Горя-то сколько, батюшки! — Женщина опустила голову, но тут же подняла её. — Что это я про горе? Надежде Сизых шестьдесят пять, а как выйдет на поле — любо глянуть. Семья у неё на зависть дружная да работящая. Старший сын, агроном, в колхозе председательствует. Разве не борцы? И все мы, Аня, борцы. А коли сообща — экое войско мирное да грозное. ...Шабалова уехала утром. Провожая её, Мария Карповна пред­ ложила: —- Скоро Аня уедет. Полюбилась она мне, скучать буду... Приезжай ты, Дмитриевна, а? Недельки хоть этак на три, на четыре. Езжай, право. Подумай ладом да и кати, Дмитриевна. Шабалова не дала утвердительного ответа, но искреннее приглаше­ ние тронуло её. Евгения Дмитриевна чувствовала, что Мария Карповна, вначале относившаяся к ней неласково и как бы недоверчиво, теперь сделалась внимательной, даже предупредительной. Собственно, дома де­ лать нечего. Как нечего?.. Обед во-время, глаженые рубашки, галстуки мужу, платья и шляпки Светлане. Но разве можно этим заполнить жизнь? * Не * Когда Шабалов вошёл в комнату, Евгения Дмитриевна сидела в не­ высоком, плетёном креслице, вытянув ноги, уронив руку почти до пола. По одну сторону от кресла стоял дорожный коричневый чемодан, по дру­ гую — лежал пузатый узел, перехваченный ремнями, с деревянной точё­ ной палочкой-ручкой. В комнате, как обычно, было прибрано. Вещи стояли на своих ме­ стах. Среди привычного, уютного порядка чемодан и узел выглядели так: же нелепо, как выглядела бы вязанка дров рядом с батареей парового отопления. Пухлый тюк и кожаный чемодан вызвали вихрь мыслей, ни на одной из которых внимание Ивана Прохоровича не могло задержаться. Невер­ ными, осторожными шагами он обошёл жену, словно боялся к ней при­ близиться, и сел на стул в противоположном углу. Снимая шляпу, ощутил