Сибирские огни, 1953, № 6

глазами рикши мелькали витрины магазинов, торговцы мелким товаром, разложенным на тротуаре. Встречные останавливались, молча смотрели на коляску с хохочущими пьяными американцами. ...Чжоу Эня знобило. Д ав ал а себя знать проклятая малярия. По при­ вычке он стал дремать на ходу. Ему казалось, что его длинное, худое тело несут тёплые волны незнакомой реки. Он силился вспомнить её название. — Р азве ты не знаешь реку? Ведь это Хуан-хэ! — слышал рикша сквозь дремоту грубый голос сержанта. Это сержант сказал капралу. «Ну, да — Хуан-хэ. Как же я мог забыть?» — упрекнул себя Чжоу Энь. А волны всё несли и несли его куда-то — даж е прохладу и сырость почувствовал. Затем , будто наяву, видит рикша где-то вдали озёра, а на их серебри­ стой глади, словно ковры, стелются пышные цветы. Что это за цветы? Хо­ чется вспомнить, где ж е это и не так давно он видел такие цветы. Иу, да, да. Он видел их на окраине города. Там, где жёлтая вода Хуан-хэ выходит из берегов и заливает огромные пространства. Вода потом идёт на убыль, в низинах остаются маленькие озёра, и на поверхности плавают цветы — белые, алые, розовые... Но волны несут Чжоу Эня не туда, где плавают цветы, а к тёмному водовороту. Рикша резко бросается в сторону... Коляска пошатнулась, вот-вот перевернётся. Рикша открывает глаза и опасливо поворачивает голову. — Ты, каналья! — заорал капрал. — Ещё один такой фокус — и я тебя в реку брошу. Сержант едва приподнимается, пытается свистнуть, но только шлёпает толстыми губами и еле-еле выговаривает: — По-е-ха-али... И снова катится коляска. Теперь рикше не дремлется. Зачем присни­ лись ему цветы? Куда ему цветы? Украшать свой дом? Но у него никогда не было дома. Он вырос на лодке — на сампане. Нужда заставила его быть рикшей. Ох, как трудно было привыкнуть бежать босыми ногами летом по горячей, осенью по холодной земле... Может быть, для девушек нужны ему цветы? Но он их не знал с тех пор, как стал рикшей. О женитьбе и думать ему страшно было. Жил, слов­ но дерево, у которого корень высох, зачахли ветви, опали последние ис­ сохшие листья. Стоит пустой ствол, ждёт, когда свалит его время. Коляска? Она д авала ему заработок, она стала его домом. В любую погоду он спал и отдыхал под нею. Так зачем же ему, спрашивается, цве­ ты? Потом он понял, что приснились ему не просто цветы, а лотос ■— свя­ щенный цветок. Когда пышный лотос отцветал, он, ещё мальчиком, соби­ рал листья и долго молол их. Не на мельнице, нет, конечно, а просто на­ ходил гладкий, обтёсанный камень, клал на него листья и другим таким ж е камнем тёр их. Словом, как бы на жернове. Листья лотоса долго не вянут. В знойные летние дни он прятался под ними. Они спасали его от дождя. Это было забавно... Нет, лотос для нас, для бедняков, был дан богом... Рикша бежал вдоль набережной, очень широкой. Казалось, вот-вот он рухнет наземь. Ещё бы не рухнуть — ведь с утра ничего не ел, а в голо­ ве словно угли горят. Нет, не выдержать ему два часа... Ноги, длинные и тонкие, как оглобли коляски, стали будто и деревян­ ными, как оглобли. Рубаха промокла насквозь, приклеилась к телу. С каждым шагом силы его убывали. А сердце? О, будь оно проклято! Оно стучало так, как будто пыталось вырваться наружу. Успокойся, сердце! Нет, оно не успокоится, а просто... совсем заглохнет. Он испугался. Но, посмотрев на бегущих рикш, встретив тоже усталые взгляды, он ещё боль-