Сибирские огни, 1953, № 5

Сурикова интересовало всё: и цвет во­ ды Иртыша, и снежные вершины Альп, и замшевые кисеты, из которых доста­ вали сибирские аборигены листовой мел­ ко накрошенный смешанный с корой табак, и колорит картины Тициана «Зем­ ная и небесная любовь», висящей в Па­ лаццо Боргезе в Риме. Такая жадность к жизненным впечат­ лениям, такая неистовая страсть к поз­ нанию натуры, как бы далеко она ни была и сколько бы затрат времени, де­ нег, усилий и здоровья поиски её ни по­ требовали, заставляла Сурикова подчи­ нить свою жизнь строгой, самим худож­ ником выработанной, дисциплине. Так же тщательно, как историю и характеры людей, изучал Суриков и при­ роду. Только человек, много ездивший, бесконечно много видавший, мог создать такие пейзажи, какие нам оставил Су­ риков. В нём был необычайно развит дар чувствовать и поэтично передавать географическое своеобразие той приро­ ды, которая послужила ему натурой для живописи или акварельных этюдов. Живопись, акварели и рисунки Сури­ кова поражают географической самобыт­ ностью ландшафта, глубоким проникно­ вением в характер местности, в те не­ повторимые особенности, которые умели отмечать в своих путевых дневниках великие русские путешественники Прже­ вальский, Козлов, Потанин, Арсеньев, а ещё раньше русские землепроходцы. Суриков смотрел на природу не только глазами впечатлительного к её красоте художника, но глазами глубоко сроднив­ шегося с местностью исследователя-путе- шественника. Особенно замечательны сибирские пейзажи Сурикова: «Деревня у подножья гор», «Минусинская степь»,' «Торгошино». Смотря на характерные очертания сибирских гор, на деревянные заплоты деревушки в горах, мы не поддаёмся сильному, но всё же мимо­ лётному настроению, которое порождают в нас пейзажи современных Сурикову художников, а видим местность как бы глазами охотника-сибиряка или крестья­ нина — жителя этих мест. В этих пей­ зажах нет ничего внешне эффект­ ного, поверхностного романтического, пы­ тающегося поразить зрителя свежестью новизны увиденного и пропущенного сквозь рефлексию художника натуры, наоборот, взгляд как бы спокойно осваивается с местностью, как осваи­ вается взгляд путешественника или охот­ ника, собирающего хворост для кост­ ра или присматривающего место для ночлега. Черты эпичности в пейзажах Сурико­ ва усиливаются по мере того, как они переносятся в специфическую обстанов­ ку исторической картины. Слияние характерно-географических черт ландшафта с эпическими происхо­ дит в произведениях Сурикова по тем же законам, по каким в «отписках» зем­ лепроходцев или в дневниках путешест­ венников происходило слияние отмечен­ ных ими фактов и наблюдений с глубоко­ искренним и эмоциональным восприяти­ ем действительности. Только такие люди, как Дежнев, Ха­ баров, Пржевальский, Арсеньев или крестьяне-сибиряки, уходящие в тайгу на целую зиму промышлять белку или соболя, могли дать тот синтез глубокого знания местности, понимания её особен­ ностей с подлинно поэтическим восприя­ тием её Так же воспринимал и понимал при­ роду Суриков. Дневники и записи, оставленные нам великими русскими естествоиспытателя­ ми и географами-путешественниками, имеют не только научную, но и большую художественную ценность. К сожалению, эти стороны их творчества мало изуче­ ны. Между тем в их видении и понима­ нии природы, ландшафта не только в- географическом, но и в эстетическом смысле этого слова скрывается много нового и чрезвычайно интересного. Пу­ тешественникам и географам природа открывала не только отдельные частно­ сти, не маленькие лирические уголки, а величие огромных пространств, высо­ ких гор, бесконечно широких степей,, могучих рек. Отношение их к природе было иное, чем большинства художни- ков-пейзажистов, далёкое от пассивной созерцательности, окрашенное энергией далёких походов и суровых испытаний и в то же время полное глубокого и тонкого проникновения в своеобразную красоту ландшафта. Изобразительные приёмы путешественников были строги­ ми, мужественными и необычайно точ­ ными. Восприятие Суриковым природы тоже было далёким от пассивного любо­ вания. Он стремился передать её свое- образие, объять на куске холста или бу­ маги необъятную её ширь и мощь. В этом отношении очень характерна, акварель Сурикова «Окрестности Крас­ ноярска». Художника привлекает не столько внешняя красота сибирской природы, сколько её дикая своеобра­ зием мощь. Зрителю кажется, что это не часть местности, попавшей в поле зрения художника, а вся огромная дикая тайга, вся Сибирь с её горами и лесами. Суриков не только тонко понимал и умел мастерски запечатлеть своеобра­ зие родной сибирской тайги, но был чрезвычайно чуток к красоте южной природы. Неаполитанский залив, дымя­ щийся Везувий, собор св. Петра, руины римского Колизея — всё, что его при­ влекло и заинтересовало во время путе­ шествия за границу, он сумел изобра­ зить точно и поэтично, глубоко почув- *