Сибирские огни, 1953, № 5

металлурги, комбайнеры и трактористы. Нет и не может быть у советского чело­ века любви к военному делу, как к та­ ковому, как к «карьере». Очень хорошо выражена эта идея в словах одного из основных героев романа капитана Ар­ темьева. Военное дело Артемьев считает своим призванием. «Я люблю военную науку,— говорит он Синцову,— как кто- нибудь свою химию или ты свою газе­ ту». Но почему любит военную науку Артемьев? Вообще, как профессию? Нет, не так. «Пока страна социализма будет окружена лагерем врагов социализма, для меня не может быть и не будет до­ роже профессии, чем военная!» В этом — корень любви Артемьева и вообще советского военного человека к военно­ му делу, ибо идеал этого военного такой же, как и всякого советского строителя новой жизни — мир и коммунизм. Диаметрально противоположна психо­ логия военных людей капиталистическо­ го лагеря. Для представителей японской военщины военное дело — самоцель. Трудно найти какую-нибудь идейную подоплёку милитаристических устремле­ ний генерала Камацубары и ему подоб­ ных. Самурайская фразеология о вели­ кой Японии — это не идея, а суррогат её. Камацубара, как и другие японские офицеры, — кондотьеры капитализма. Офицеры любой капиталистической ар­ мии неизбежно составляют касту, про­ тивостоящую и народу, и руководимым ими солдатам. Это коренное отличие в идейной сущности двух армий ярко от­ ражено во всей системе их действий, во взаимоотношениях между людьми. Советские воины в романе — не штам­ пованные герои одного образца, не стан­ дартные храбрецы, декларирующие о своих высоких качествах. Их храбрость — не залихватское бездумное удальство, а осознанная необходимость жертвовать собой во имя великой цели. Истинно вы­ сокие чувства они выражают не слова­ ми, а делами. Слова, мысли, характеры у каждого из них свои, настоящие чело­ веческие, ярко индивидуальные. Это в равной мере относится и к ведущим пер­ сонажам романа, и к эпизодическим, иногда только на несколько минут попа­ дающим в поле зрения читателя. Один из наиболее ярких представите­ лей советских военных (да и не только военных) людей капитан Климович. «Для него,— пишет Симонов,— военного человека, война была экзаменом, к ко­ торому готовятся всю жизнь, но который неизвестно когда состоится. Скромно, но твёрдо оценивая свои силы и способно­ сти, он знал, что именно на войне смо­ жет развернуть их до конца, и в то же время мысль о близости войны заста­ вила его сейчас нахмуриться. Ощущение того, что остаётся всё меньше и меньше вероятностей хотя бы отодвинуть её на­ чало, было нерадостным». Готовность к войне в случае её неизбежности, но не стремление к ней, любовь не к войне, а к миру — вот одна из важнейших об­ щих типических черт советских воинов, резко отличающая их от японских воен­ ных ремесленников, рассматривающих войну, как источник личных выгод — чи­ нов, орденов, материальных благ. Гене­ рал Камацубара после разгрома своей армии думает прежде всего о том, как бы выгородить себя перед высоким на­ чальством, выйти «сухим из воды». Судьба людей, жизнь которых зависит от его руководства, мало интересует Ка- мацубару, как и других японских офи­ церов. Он постыдно бросает войска, и вместе с ними полковника Иноуэ, сви­ детеля своих действий, чтобы затем по­ средством наглой лжи добиться награды за выдуманные подвиги. Такова психоло­ гия офицера империалистической армии, вполне соответствующая звериному обли­ ку самих империалистов. Советские офицеры и солдаты, как и все советские люди, могут расходиться во мнениях по отдельным вопросам, мо­ гут спорить между собой, критиковать друг друга, но дух товарищества, обус­ ловленный единой идейной целеустрем­ лённостью, является основой их взаимо­ отношений. Полковник Козырев и майор Полынцев — люди совершенно различ­ ного склада. Первоклассный лётчик, ис­ ключительно храбрый Козырев не умеет руководить людьми. Он способен на не­ обдуманные поступки, не всегда внима­ телен к голосу товарищей. Он ценит своего заместителя Полынцева, но нахо­ дит, что у него «характер до того прин­ ципиальный, прямо собачий». Собран­ ный, глубоко понимающий сущность со­ ветской воинской дисциплины, по-пар- тийному принципиальный Полынцев стоит выше Козырева, как командир, и в конечном счёте последнему приходится уступить ему место командира подраз­ деления. Но даже при невыдержанно­ сти самолюбивого Козырева, тяжело пе­ реживающего смещение с поста, кон­ фликта не возникает. Перед лицом об­ щей цели личные чувства теряют своё значение, и последним перед отъездом из части побуждением Козырева является —- ещё раз пойти в бой уже в качестве подчинённого Полынцева. Это и понят­ но: Козыреву дороже всего интересы со­ циалистической Родины. Для Советской Армии совершенно ес­ тественны братские отношения между офицерами и солдатами, гармонически сочетающиеся с твёрдой сознательной дисциплиной. Горячая забота о каждом товарище — подчинённом или начальни­ ке — одна из основных черт советского офицера и солдата. С проявлением этой заботы и любви к человеку мы встреча­ емся на многих страницах романа. Потери в бою неизбежны. Никакая любовь к человеку не может остановить командира перед риском потери товари­ ща по оружию. Но безразличия к судьбе