Сибирские огни, 1953, № 5

тургу своеобразной подготовкой для соз­ дания большой антинигилистической ко­ медии «Заражённое семейство» (1 8 6 3— 64 гг.). Комедия искажённо отразила в себе знаменитую полемику между «отца­ ми и детьми». Остриё комедии было на­ правлено против так называемых «ниги­ листов», новых людей, героев романа Чернышевского «Что делать?». Комедия явно была построена как памфлет. До­ сталось в ней «отцам», но особенно не­ справедлив Толстой оказался к «детям» — новым людям, резко шаржируя их облик. Ложная идея, направление пьесы вызвало неудачу первого большого и значительного произведения Толстого. Комедию отверг и раскритиковал Ост­ ровский, а вскоре и сам Толстой понял, что она явно не удалась. Та же участь постигла написанного позднее «Нигилиста», а потом все нраво­ учительные, религиозные народные дра­ мы Толстого, начиная с незавершённого «Петра хлебника» и кончая вполне за­ конченным произведением «Проезжий и крестьянин». И т о л ь к о т р и п ь е с ы Т о л с т о ­ г о — « В л а с т ь т ь мы» , « П л о д ы п р о с в е щ е н и я » , « Ж и в о й т р у п » , о т м е ч е н н ы е в ы с о к и м п а ф о ­ с о м к р и т и к и с у щ е с т в у ю щ е г о ■ с т р о я и б о л ь ш и м х у д о ж е с т ­ в е н н ы м м а с т е р с т в о м , п о л у ч и ­ л и д о л г у ю и п л о д о т в о р н у ю ж и з н ь н а с ц е н а х т е а т р о в м и р а . Пьесы Толстого, затем Чехова и Горького определили развитие передовой русской драматургии конца 19-го и на­ чала 20-го столетия. Несмотря на всё различие этих художников, именно им удалось отстоять лучшие традиции реа­ листического письма Грибоедова, Гоголя, Островского от мутного потока натура­ лизма и декадентства, хлынувшего на сцены русских театров. 80-е и 90-е годы прошлого столетия явились особенно тяжёлым периодом в истории русского театра и драматургии. Даже авторитет и влияние А. Н. Остров­ ского не могли изменить того порочного направления, которое получила русская сцена. Островский характеризовал нача­ ло 80-х годов русского театра так: «Дирекция... совершенно игнорировала русских драматических писателей и тре­ бовала только полных сборов... По вос­ кресным дням и в праздники давались почти исключительно никому ненужные и неинтересные пьесы навязанного пере­ водного репертуара»1. Аристократическая и чиновная вер­ хушки торжествовали по поводу изгна­ ния со сцен героев Островского в овчин­ ных полушубках. После смерти велико­ го драматурга обстановка стала ещё 1 А. Н. О с т р о в с к и й . «Заметки о при­ чинах упадка драматургического театра в Москве» в кн. А. Н. Островский о Театре. М. Л. 1947 г., стр. 104. хуже. Скороспелые поделки драмоделов типа Шпажинского, Модеста Чайков­ ского, Виктора Крылова заполнили сце­ ны театров. Это были или собственные, наскоро состряпанные произведения на альковную тему, или перекроённые про­ изведения иностранных авторов. Знаме­ нитый треугольник: «он», «она» и «тре­ тий» — стали тем фундаментом, на ко­ тором строилась почти каждая пьеса. В угоду вкусам «избранной публики» переделывались произведения не только иностранных авторов, но и отечествен­ ных. Так, Виктор Крылов ловко приче­ сал для Александрийского театра «Ме­ сяц в деревне» Тургенева, сведя всё со­ держание пьесы к лёгонькой мещанской семейной драме. Молодой Чехов в 1882 году с болью писал о состоянии русского театра: «Ни­ кто так сильно не нуждается в освеже­ нии, как наша сцена... Атмосфера свин­ цовая, гнетущая. Аршинная пыль, ту­ ман и скука. Ходишь в театр, честное слово, только потому, что некуда ходить больше. Смотришь на сцену, зеваешь, да потихоньку бранишься»1. В одном из писем 1883 года Чехов, подобно Островскому, негодовал против казённого, тлетворного направления со­ временного театра: «Театр не портер­ ная и не татарский ресторан, а раз вне­ сён в него портерный или кулачнический элемент, не сдобровать ему, как не сдоб- ровать университету, от которого пахнет казармой»2. И потому Чехов от души приветствовал «тех фанатиков-мучени- ков, которые пытаются сделать из него что-нибудь нужное и безвредное»3. После этих кратких характеристик русского театра и драматургии конца 19-го века становится ясным, почему по­ рой так не любил современный театр Л. Толстой. Он критиковал его со своих позиций и стремился сделать его не только безвредным, не растлевающим, но и полезным народу. Заслуга Толстого в том и состоит, что в эпоху драматургического безвременья он сумел своим огромным авторитетом писателя и драматурга отстоять принци­ пы реализма в русской драматургии. Первая значительная пьеса Толсто­ го — «Власть тьмы» (1886 г.) несла в себе следы несомненного влияния Островского. Толстой показал обширное «тёмное царство» крестьянской жизни. Впервые на русской сцене появились не разукрашенные чистенькие пейзане, а настоящий русский крестьянин, изуро­ дованный столетиями крепостного гнёта. 1 А. П. Ч е х о в . Гамлет на пушкинской сцене. Полное соб. соч., т. I, стр. 490. 2 А. П. Ч е х о в . Письмо к А. Канаеву, 26 марта 1883 г. Т. XIII, стр. 53. 3 А. И. Ч е х о в . Письмо к И. Л. Леонтье­ ву (Щеглову), 11 ноября 1889 г. Т. XIV, стр. 228.