Сибирские огни, 1953, № 5

— Нечего изводить себя, — совсем рядом послышался голос Заха­ ровны. Старуха приближалась со стороны сарая и хмуро глядела на Галю. Фразу эту она произносила сегодня уже второй раз, и фраза звучала лас­ ково. Поддаваясь желанию хоть чем-нибудь ответить на доброе участие Захаровны, Галя крикнула о том, что волновало её сейчас больше всего: — Да как он посмел! Как посмел! Значит, нисколько не любит маму! Захаровна качнула головой. — Что ж ты думала? Вечного на земле нет... Один раньше, другой позже... Все одинаковые... Галя вскочила с бревна: — Неправда! Не все! Не все одинаковые! Я никогда не забуду маму! — И то верно,— согласилась Захаровна.— Вот чем изводиться так, пошла бы на могилку да помолилась... — Я не умею молиться!— сердито ответила Галя, но перед глазами уже возникло кладбище с берёзками и тот уголок в нём, где мамина могила.., И сразу потянуло туда. Захотелось, как в детстве, обо всём расска­ зать маме, поделиться с ней горем, пожаловаться... Но мамы нет, а на всей земле нет к ней ближе места, чем то, где она зарыта... И Галя пошла на кладбище. VIII Она не плакала, нет... У неё и теперь не было слёз. С сухими глазами она сидела у зелёного холмика, среди солнечных бликов на прохладной траве в мире буйного лесного цветенья. С сухими глазами возвратилась домой, а на следующее утро снова пришла сюда. Здесь, в кладбищенской рощице, в стороне от суетливой людской жизни нескончаемо кипела своя особая звучная жизнь. Перекликались на вет­ вях птицы, жужжал, попав в полосу солнечного луча, золотистый шмель, таинственно шуршали травы, упорно взбирался на стебелёк пузатый му­ равей... Галя приглядывалась к птицам и к шмелю, прислушивалась к шороху трав и к стрекоту кузнечиков и в звенящем, жужжащем, стреко­ чущем хаосе природы находила для себя удивительное успокоение... И третий день с утра до вечера она провела здесь... Хотелось как можно дольше сидеть вдали от города, от дома. И от папы... Отца лучше было не видеть совсем. Он вёл себя так, будто ничего не случилось. Правда, в самом начале, он попытался объяснить, почему не ночевал дома. Пряча глаза, он сказал о каком-то товарище, и сразу стал расспрашивать, как прошёл маскарад... Галя поразилась, как беззастенчиво солгал отец, и не находила слов для ответа. Они надолго замолчали — сидели друг против друга, отец ел при­ готовленный Галей обед, а думал, наверное, о той женщине... Потом он, не докончив обеда, встал из-за стола и начал ходить по комнате... Галя поймала на себе его короткий, беспокойный взгляд и почувст­ вовала, что отец волнуется. Он даже начал: — Галочка... Но остановился в нерешительности. Она спросила, не глядя на него, очень спокойно: — Что, папа? И сама удивилась, как холодно прозвучал у неё вопрос. Отец забормотал: — Да нет, ничего, ничего...