Сибирские огни, 1953, № 5

ко хохотала, запрокинув голову, а отец, тоже посмеиваясь, вёл её под руку - Галя сжалась в комок, попятилась, спряталась за палисадник, не спуская взгляда с женщины. О, как она её ненавидела! Всё — и глаза, и улыбку, и сверкающие зубы, и чёрную сумочку на согнутой руке, и длин­ ное зелёное платье, колыхающееся на пышных плечах... Как хотелось выкрикнуть что-нибудь злое и позорное для неё! Отец вёл её под руку, но не он,— не он!— а она уводила его от Гали, входя первой в подъезд конторы. Галя прижалась лбом к шершавому столбику деревянного пали­ садника и застыла так в сознании непоправимого несчастья, которое обрушилось на неё сейчас со всей тяжестью невыносимой душевной боли... _Случилось самое страшное, о чём Галя не могла и предполагать. Ещё ночью сегодня она тешилась мыслью, что всё наладится. Но вот на пути повстречалась эта женщина — наверное, нечестная женщина из тех, о которых стыдно даже говорить! — и отец так легко променял на неё всё, что было ему до сих пор близко и дорого! Галя не помнила, как добежала обратно до дома... У ворот её встретила Захаровна, которая куда-то собралась, но оста­ новилась, увидев Галю. Галя пробежала мимо, и вдогонку полетел вопрос: — Живой, что ли? — Живой, живой!— крикнула Галя, вбегая в дом. Не хватало ещё откровенничать со старухой! Но и в комнате сидеть было невыносимо. Галя открыла настежь ок­ на, а с улицы хлынул горячий воздух с запахами пыльной тополиной ли­ ствы, высыхающей без дождя травы в палисаднике и приторной герани на подоконниках. Захаровна вошла с чашкой чая на блюдце. — Нечего себя изводить! — сказала она сурово. — В жизни всяко бывает... Пей лучше... И, поставив чашку на край стола, удалилась. Её появление не вызвало у Гали обычной враждебности... Даже ше­ вельнулось чувство благодарности: собиралась куда-то по своим делам, а не пошла... Галя потянулась за чашкой, но взгляд упал на .фотографию отца, висящую в простенке между окнами. И снова с необыкновенной яркостью представилась его худощавая фигура рядом с той женщиной. Нет, ника­ кие слова не способны помочь и облегчить! «Всяко бывает»! Да как он посмел делать то, что где-то и кто-то делает! Как посмел! Ведь он любит маму! Так плакал,., так мучился! Или и это неправда, и никогда он не лю­ бил маму сильно, сильнее, чем Галя? Плакал, а не любил? Галя с насмешкой подумала, как все эти дни она встречала его с ра­ боты, заботилась о домашнем уюте... А он бессердечно над всем насмеял­ ся, растоптал и ушёл... Как теперь жить, если вместо любви к человеку, который считался родным и близким, появилось глухое презрение? «Пьяница, несчастный пьяница!» — шептала Галя, кусая губы, и прези­ рала уже и себя за то, что так долго прощала все его поступки, не заслу­ живающие прощения... И чем больше Галя думала так, тем стремительнее ширилась в её сердце холодная пустота, которая давила и мучила, а стены и вещи как будто, наоборот, сужали свой мёртвый круг и тоже давили, угрюмо, без­ молвно давили, и нечем становилось дышать в комнате. Галя, задыхаясь, выбежала во двор, упала на старое подгнившее бревно в тени и, закрыв глаза, прислонилась спиной к забору.