Сибирские огни, 1953, № 5

Семён с трудом сдержал себя, отвернулся и, ничего не говоря, напра­ вился к выходу. В коридоре его догнал Степан Приходько. — Сеня, ты куда? Обожди. Ты что, обиделся? — А тебе не обидно, нет? — резко повернулся к нему Семён. Он как- то весь взъерошился, казался колючим. — Специально привёл меня, чтобы при всех ткнуть носом в журнал: на, мол, полюбуйся. И теперь ещё ра­ дуешься? — Кто радуется? Да ты в уме? — растерянно заморгал Приходько длинными, бесцветными ресницами. — Я не сообразил, позвал тебя. Ду­ маю, пусть посмотрит. Лучше сразу увидеть самому, чем потом кто-ни­ будь скажет. Кто же знал, что этот дурак подвернётся. Плюнь на него. И вообще, что тут такого? Ну, нарисовали, ну, посмеются. Ничего с нами не сделается. — С тобой, конечно, не сделается. Тебя трудно пробить. — Думаешь, меня не задевает? А что делать? Ничего, брат, не попи­ шешь. Придётся нам с тобой встать по команде «смирно» и признаться: «Виноваты, мол, исправимся». — Уж лучше скажи: «Лапин виноват», — усмехнулся Семён. — Я подбил тебя на рыбалку. — Оба мы получили по заслугам. Я не ребёнок, силой меня не по­ тащишь,— возразил Приходько. — Меня интересует, кто так здорово ри­ сует. Прямо, как эти... ну, как их? Трое-то—Кукрыниксы! Правда ведь? А? — Дело не в этом. Тут всё серьёзнее, Стёпа... Ты, может, даже не поймёшь. — Брось впадать в уныние, чудак. Там не только нас прохватили, а ещё кое-кого. По-моему, с «Крокодилом» хорошо придумали. А то, что ты обиделся, так это пройдёт. Всё перемелется на муку. — Нет, не перемелется. Для меня теперь всё ясно до капельки. — Да неужели? — Ты смеёшься, ну и смейся, — вскипел Семён и сделал движение, чтобы уйти. Приходько удержал его. — Ладно, молчу, — согласился он. — Давай закурим, Семён, и... зна­ ешь чего?., пошли в зал! Девчата по твоему баяну там соскучились. — Не пойду!— решительно заявил Семён. — Почему? —• Всё! Не хочу... — А кто будет играть? Да мне туда показываться одному нельзя. З а ­ клюют. — Кто хочет, пусть играет. Чтобы я после этого за баян взялся? Дудки! — Но так вечер может сорваться. Неудобно. Идём. Надо ведь... — Ты меня не агитируй. Ясно?— прервал разговор Семён и с силой толкнул дверь. — Совсем уходишь? А как же баян?— крикнул Приходько вслед. Семён не ответил. Сердитый и возбуждённый, выскочил он из клуба. Очутившись наедине с собой, он с ещё большей остротой почувствовал обиду и стыд. Мучительный стыд. Если бы карикатура была помещена в стенной газете — это ещё куда ни шло. Её бы видели одни рабо­ чие, потому что стенгазета, как правило, вывешивалась в мастерской. Но тут — журнал. И положили-то его специально в библиотеке, где боль­ ше всего бывает народу. И журнал, конечно, многие уже видели, в том числе колхозники, что приехали с концертом. И разнесут теперь весть по всему селу: «Лапин, мол, такой и сякой, не работает, а рыбу удит». Позор. Хоть глаз не кажи.