Сибирские огни, 1953, № 4

— Ну уж, раз про меня говорите, — решилась Маринка, — я тоже про вас скажу. Я для Степана наряжаюсь, пусть. А вы знаете для кого? Сказать? —• Говори. — Для Ивана Григорьевича, для Казюры, вот для кого. — Что ты придумала? — Да, да. Я, думаете, не замечаю? Раньше, когда вы у нас ещё не работали, он приедет в колхоз, немножко побудет и дальше. А теперь? Сутки готов пробыть и всё только за вами ходит. Неправда, скажете? — Не знаю, Маринка, может быть, и так, — задумчиво согласилась- Нина. — Но это не то, о чём ты думаешь. Она сначала тревожно насторожилась, но когда Маринка сказала про- Казюру, снова успокоилась, вскинула голову и, уже смеясь, повторила: — Это совсем не то, Маринка. — Не то? — удивилась девушка. — Да. Не смотри на меня такими глазами, всё равно ничего я тебе- не скажу. Идём, нас там ждут. Возле клуба стоял, пофыркивая, грузовик, доотказа набитый людь­ ми. Подходивших девушек заметили ещё издали и закричали, замахали руками. — Скорее, скорее! Сейчас тронемся! Нину подхватило сразу несколько рук, и она моментально очутилась в кузове. Её пропустили вперёд, там она втиснулась между девушками» и села на доску, положенную поперёк кузова. Кто-то передал ей порт­ фель. Маринке места не досталось, она встала возле кабины. Было очень тесно и шумно, но весело. Заведующий клубом Добровольский, стоя на подножке машины, за ­ глядывал в кузов и озабоченно говорил: — Товарищи, осторожнее. Ну что вы, ей-богу, гнездитесь, как куры? Где пулемёт? Не раздавите, передайте сюда. Гранаты взяли? Нина чувствовала под ногами податливую мягкую массу. Это был дёрн, предназначенный для сооружения на сцене окопа. Добровольский снял его у себя с сарая, заботясь о том, чтобы в монтаже о 28 героях- панфиловцах «всё было как в натуре». Дёрн, листы жести для воспроизве­ дения звуков боя, деревянные гранаты, трещотки занимали много места. Но не взять хоть чего-нибудь было невозможно. Непреклонный заведую­ щий клубом, он же художественный руководитель и режиссёр, поставил жёсткое условие: или ехать как полагается, или не ехать совсем. — Исенгулов, нашёл пулемёт? Марченко, зачем гранату взял? По­ мешала? Положи! — громко командовал он. Наконец, «пулемёт» — большущая трещотка, о которой так бес­ покоился Добровольский, — был передан ему. Он удовлетворённа крутнул трещотку, спрятал в кабину и подал знак: — Можно отправляться. Машина двинулась, — все, кто находился в кузове, колыхнулись сперва назад, потом вперёд, — и покатилась по широкой улице, сопро­ вождаемая разноголосым лаем собак. За селом, у белых строений птицефермы, свернули на дорогу, оги­ бавшую котловину озера. Неслись, как по воздуху, мотор работал едва слышно. Нина придерживала одной рукой концы вырывавшегося шарфа. В лицо бил упругий, как вода, тёплый ветер. Днём пригревало, в воздухе чувствовался едва уловимый запах льда, камыша и оттаявшей прибреж­ ной земли. Сколько ни держались морозы, а время своё берёт. Близко- весна: ослепительные солнечные дни, наполненные хлопотами, хождением по полям, бражные ароматы вспоротой плугом целины, переживания,.