Сибирские огни, 1953, № 4

СВЕТЛЫЙ КРАЙ 41' Мария Игнатьевна вспомнила пережитые трудные годы, грустно вздохнула и сказала, пряча ласку под обычным ворчливо-суровым тоном: — Валенки бы лучше надел, киношник, обморозишь ноги в сапожках, потом не жалуйся. — Не обморожу. — Миша сунул в карман суконку и взялся за дверь. Переступая через порог, он пригнул голову, чтобы не стукнуться о при­ толоку. Правда, до притолоки оставалось не меньше четверти, но он всег­ да так делал: ему казалось, что взрослые обязательно должны наклонять­ ся в дверях. На дворе медленно густели голубоватые сумерки. Далеко над степью, за длинной крышей мастерской МТС, как остывающая, откованная полоса железа, багровел закат. Выше небо было затянуто облаками, похожими на серые, пропитанные водой комья снега. В посёлке топились печи: над трубами стояли курчавые белые и кремовые столбы дыма. Пахло кизяком и сеном. Тарахтел неутомимый движок. Заглушая его хлопки, от клуба доносились звуки вальса. Сосед загонял в ограду телёнка. Миша маши­ нально стал рассматривать белое, звездообразной формы пятно на рыжей спине бычка. Когда сосед захлопнул дверь сарая, парень ещё с минуту по­ стоял, оглядываясь по сторонам, словно раздумывая, куда итти, потом решительно двинул плечами и зашагал по улице. Белые оштукатуренные домики посёлка начинали терять в темноте свои очертания. Неожиданно над улицей точно сверкнула молния. Через дорогу легли расплывчатые розовые полосы. Это из мастерской дали квартирам свет. Миша сам не заметил, как приостановился напротив одного дома. На окнах ещё не успели задёрнуть занавески. Видна была просторная ком­ ната, казавшаяся очень нарядной от яркого электрического света. В ком­ нату вошла Галя Веснина в пёстреньком домашнем платьице. Девушка поставила внесённый с собой стул, бросила на спинку полотенце и вдруг оглянулась на окна. Миша замер от неожиданности. Ему показалось, что она увидела его. Сердце у него так заколотилось, что он даже испуганно прижал руку к груди. Но Галя отвернулась, подошла к зеркалу, тряхнула головой: волосы рассыпались. Миша не видел теперь её лица, она стояла вполоборота, загородив­ шись локтем. Но он и так представлял лицо девушки до мельчайшей чёрточки: её длинные подрагивающие ресницы, чуть вздёрнутый нос, гла­ за, которые она насмешливо щурила. Ох, этот взгляд. Комсорг перед ним терялся и краснел, позорно краснел, как какая-нибудь девчонка. А сколь­ ко он исписал ученических тетрадок, с таким трудом выпрошенных у сестрёнок, когда по ночам, чтобы никто не видел, сочинял стихи, посвя­ щённые неизвестной «Г». Он смущался, даже когда давал ей комсомоль­ ское поручение, и никак не мог взять себя в руки. И что такое: держался же он запросто с другими девчатами, разговаривал, спорил, бывал в кино, ругал, когда нужно, а тут... Сердце немножко успокоилось. Надо было итти, по'ка кто-нибудь не заметил. Д а и хорошо разве заглядывать в чужие окна? Но не так-то лег­ ко было сдвинуться с места. Миша медлил уходить. Скрип шагов непо­ далёку заставил его вздрогнуть. Кто-то шёл навстречу, тёмная фигура мелькнула возле соседнего дома. Что делать: стоять было нельзя и итти тоже. Прохожий видел, что он здесь торчит и, конечно, обо всём дога­ дается. И вдруг ещё кто-нибудь из знакомых ребят? Миша внезапно решился: он круто повернул и чуть не бегом вошёл к Весниным во двор. В одном доме с ними, в другой половине, жил его мастер Прокофий Ильич Кононов. Можно сказать, что шёл к нему спра­ виться о здоровье. Миша взбежал на крылечко к Кононовым, встал в тень, падавшую от