Сибирские огни, 1953, № 4

борющ иеся или готовы е вы ступить на б орьбу с угнетателями , на защ и ту добра и справедливости . Н ад ел яя своих героев этими качествами , писатель сум ел пе ­ р едать типические народны е черты . Сибирские р асск а зы немало содей­ ствовали борьбе с деспотическим само­ держ авно-полицейским строем . Н едаром их высоко оценили писатели демократи ­ ческого л агеря . Они отметили глубокое зн ани е Короленко сибирской действи ­ тельности (отзыв Н. Г. Черныш евского о р ас ск а зе «Сон М акара» ) , их рево­ люционно-воспитательную силу (отзыв Г. Успенского о «Чудной»), ори гиналь ­ ность таланта автора, благородство его о бр а зо в , безупречность я зы к а (Чехов), оптимизм и реалистическую силу (Г ар ­ шин). К ороленко испы тал вли яни е и поэти­ ки народного творчества , что усилило художественную вы ра зи тел ьно сть его про зы . Л ек си к а его тесно с в я з а н а с я зы к ом и поэзией народа , х ар ак т ер и ­ зу е т с я ориентацией на обыденную р а з ­ говорную речь , доступную широкому читателю . В м еру использую тся диалек ­ ти змы (например , при п ередач е речи сибирского населения) , ж аргонизмы (в р а с ск а зах об арестантах и бродягах). Н ередко народны е п ерсонажи К оро­ ленко говорят как народно-песенные ге­ рои . Т ак , р еч ь В асилия («Соколинец») дышит поэзией вольной волюшки, моло ­ дым ра згулом и удалью . Р а с с к а з о по­ беге бродяг с С ахалина вы держ ан в пе­ сенно-сказочном стиле . Василий у сн а ­ щ а е т поведанную им эпопею такими х а ­ р ак терны м и оборотами: «ни живы , ни м ер твы » , « забив аем ся в глуш ь , где... зв е р ь не прорыщ ет , птица не пролетит» , «в тай гу хороним ся , следы зам етаем » . Он пользу ется пословицами и поговорка­ ми — «Б л и зо к локоть, а укусить не уку ­ сиш ь» , «Н ачальства-то много, да н ач ал ь ­ ство-то строго» , тавтологиями — «шли- ш ли» , «дум ать-гадать» , «стоном стонет» , «голосом голосит» , поэтическими сравне ­ ниями — «идём по зем ле , словно по камню горячем у» , «брод яж ке тёмная ночь — родная матуш ка» . Н а народно-поэтической основе по­ стро ен а речь другого бродяги — И вана тридцати восьми лет («Убивец»). Так , на вопрос , с кем и по чьём у подговору он убил Ф ёдора Силина , бродяга отвечает: «Я , да тёмн ая ночка , да тайга матуш ­ ка , сам третей ! ..» . В этом ж е духе даёт о твет О' товарищ ах по разбою добрый молодец и з песни «Н е шуми , мати, з е л ё ­ н ая дубровуш ка» (нож, сабля , ночка тёмная) . Многие другие персонажи про­ и зведений К ороленко применяют посло­ вицы , поговорки, афористические вы р а ­ ж ени я . И в семантическом отношении я зы к Короленко соп рикасается с язы ком народного творчества . Поэт-лирик, обра ­ щ ающий сер ьё зн о е внимание на кр асо ­ ту и эмоциональное звучание ф р а зы , употребляет худож ественны е приёмы , свойственны е народной поэзии: олице ­ творение природы , основанны е на оли ­ цетворении эпитеты , сравнения и мета­ форы , смело вводит элемент фантасти ­ ки, символику . У него много сравнений , в зяты х и з области природы и деревен ­ ского' обихода, что х ар ак терно дл я по­ словиц и загадок . П оказательны в этом отношении его сибирские р асска зы . Чи ­ сты й и гладкий снег ср авни вается со скатертью («Сон М акара» ), т р а в а из земли «так себ е и л е зе т , всё одно н а опаре» (вы раж ение Тимохи и з «М аруси- ной заимки») , Степан говорит о лиц е , что оно «белее рубаш ки» (там же). Е сли надо показать кротость , покор­ ность, даётся сравнение с овечкой, ярость , злобу — с волком , быстроту — со стрелой и чащ е — с птицей: «кони летели , к ак п тицы » ,— говорится в «Ат- Д аване» и «Сне М ак ар а» , конёк в зви л ­ ся , «что твоя птица» — в «Соколин- це» , с летящ ей птицей сравнивается конь в «М арусиной заимке» . Н еподвиж ­ ность передаётся сравнением — «точно окам енелый» («Убивец»), В «Чудной» , «Убивце» , «Ф ёдор е Бесприю тном» по­ вторяется сравнение : гла за , «точно угли» . П оявление таких сравнений в си ­ бирских р асск а зах , где основную массу персонаж ей составляю т крестьяне , впол­ не естественно и оправданно . Приёмы художественной и зобр а зи ­ тельности у Короленко никогда не я в ­ ляю тся случайными или обусловленными погоней за внешней красивостью . Они всегда закономерны , насыщ ены соци ­ альным содерж анием , уточняют основ ­ ной смы сл , помогают лучш е ох арак тери ­ зов ать людей и природу. Т ак , ср авне ­ ние М акара и его ж ены с «двумя си­ ротливыми ёлками , которых бьют ото­ всюду ж естоки е метели» , показывает их одиночество и бездолье . В душ е М акара , возмущ ённого несправедливым пригово­ ром тойона, «стало темно, в ней заб у ­ ш ев ал а ярость , как буря в пустой степи глухою ночью». Одним и з излюбленных приёмов Ко­ роленко я вл я е т ся эпитет, которым он метко х ар ак тери зу ет действительность во всех её оттенках . Писатель умеет ра знообрази ть эпитеты даж е тогда, когда они определяю т одни и те ж е предметы , понятия . Т ак , в сибирских р асск а зах говорится о «глухой тоске» Ф ёдора Б е с ­ приютного, о «лютой» бродяж ьей тоске, о «глубоко щ ем ящ ей ноте» тоски в голо­ се К ругликова . В р яд е его произведений можно найти эпитеты , свойственные на ­ родной поэзии. Так , в сибирских произ­ ведениях нередки эпитеты , х ар ак терны е для сибирских , в частности арестантских и бродяж ьих песен: «лютый мороз» , «горькие с л ё зы » , « горькая полынь» , «чистое серебро» («Сон М акара» ), « зл о ­ дейка-судьба» («С одерж ающ ая» ) , «ночь тёмная , ненастная» («Ч удная» и др.),