Сибирские огни, 1953, № 4

■бенно волновали и запоминались р а с ск а ­ зы , о траж авш и е вековую в раж ду кре ­ стьянств а к угнетателям , его мечты о вольной волюшке и м ятеж ны е поры ­ вы. Воспоминания о повстанцах-гайда- маках , имя сосланного в Сибирь Карме- люка ещ ё звучали тогда на Волыни с полной силой . Под влиянием впечат­ лений ж изни и героических мотивов на ­ родных песен и преданий Короленко уж е с детства мечтает честно служить на ­ роду. Любить народ , его я зы к и поэзию , мастерски и споль зо за ть народное твор ­ чество в худож ественных произведениях , не впадая в искусственность и манер ­ ность, учила К ороленко и в ели кая ру с ­ с к ая литература . Ещ ё в годы ученья Ко­ рол енко в Ровенской гимназии талант­ ливый учи тель словесности В. В. А вди­ е в о ткры л перед ним идейные сокрови ­ щ а и красоту новой русской литературы , впитавшей соки народного творчества: р а сск а зов и з крестьянской жизни Т урге ­ нева , которого юный гимназист «полю­ бил ф анатично» , пьес Островского, сти ­ хов и песен Никитина , великого коб заря Ш евченко , Н екрасов а , которого Коро­ л енко ставил рядом с «высшими автори ­ тетами» ■— Б елинским и Добролюбовым . С малых лет и до конца дней В. Ко­ роленко был неустанным собирателем и исследователем народного творчества . С сыльны е скитани я лицом к лицу сталкиваю т его с народом , его трудом , бы том и поэзией , которую писатель на­ чинает и спользовать в собственных про­ изведениях . Он беседует с крестьянами , бы в а е т на посиделках в тёмных избён ­ ках , интересуется местными обычаями , верованиями , отношением н аселени я к праздникам . С душ евной болью он ви­ ди т бесправие , нищ ету , невеж ество , по­ рож дённы е угнетением и темнотой. С удовлетворением отмечает писатель талантли вость и даровитость русского народа . Ж и зн ь в Сибири позволила Короленко глубоко и зучить народнопесенное богат­ ство русского населения Сибири, высо­ ко оценённое Римским -Корсаковым . «Го­ сударственны й преступник» хорошо о зн а ­ комился не только с творчеством русских крестьян , ямщиков , бродяг и арестантов , с поэзией политической к а ­ торги и ссы лки , но и с творчеством на ­ циональностей Сибири — остяков и я к у ­ тов. Н а сибирских этапах , в тюрьм ах и в Амгинской слободе писатель наблюдал и сполнение с тары х и рож дение новых песен, легенд , записы вал х ар ак терны е сибирские вы раж ени я , пословицы и по­ говорки , предания и приисковы е песни. Вслед за К арако зовым , Х удяковым и другими политическими ссы льным и Ко­ роленко и зучал Якутский край . Он ин­ т ер есов ался историей и современностью свободолюбивого якутского н арода , был тонким критиком произведений на я ку т ­ скую тему , энергично собирал и и зучал якутское народное творчество . В его записны х книж ках , дневниках , беллетри ­ стических произведениях р ассеяны в ер ­ ны е зам еч ан и я о якутской песне, бы­ лин е (олонхо), о происхождении яку тско ­ го эпоса, его особенностях (гиперболизм , пышность и яркость образов). Он подме­ тил огромную рол ь песни в ж изни я к у ­ тов. В якутском народном творчестве , к которому обычно бурж у а зны е учёны е относились пренебрежительно , К оролен ­ ко увидел глубокий гуманизм , поэзию всесильного труда , свободолюбивые про­ тестантские н астроени я , неувядающую красоту обра зов и я зы к а . З аслу ги его в этом отношении подчёркивались не р а з писателями Я кутии . По во звращ ении и з Сибири К оролен ­ ко продолж ает вним ательно и зучать ж изнь , труд и быт, я зы к и поэзию ру с ­ ского народа . И по м ер е и зучени я воз­ растал у К ороленко интерес к той струе народного искусства , ко тор ая вы р а зи л а наиболее сущ еств енны е черты русского национального х а р а к т е р а —- стремление к правде и свободе , нетерпимость к н а ­ силию , борьба против угнетателей . От­ сюда его увлеч ение песнями и легендами о Р а зи н е и П угачёве . Волга и и сторическое прош лое ру с ­ ского народа , воплощ ённое в его. песнях с их разбойною удалью и ж гучей то­ ской по волюшке , -— были н ер а зделимы в со знании К ороленко . В елик ая р ек а восприним алась им, к ак «колыбель ру с ­ ского ром антизм а» . П р о е зж а я по ней, писатель пр еж д е всего и н тересуется го­ рами , к которым «н ародны е предания любят п риурочивать станы волж ских атам анов» , р азинскими и пугачёвскими местами . О браз Степана Р а зи н а глубоко волнует его воображ ение . Под влиянием волж ских впечатлений , разинских л е ­ генд и песен такого типа, как «Ч то по­ ниже было города С ар атова» , им был задум ан р а с ск а з о волж ском «разбойни ­ к е» , народном мстителе . А р зам а с ски е предания , с в я зан ны е с ра зи нским врем е ­ нем, и спол ьзов аны в произведении «Божий городок» . Н а Волге и н а У рал е Короленко з а ­ писывал песни и предания о Пугачёве , которы е (наряду с м атериалами ниже­ городского и уральского войскового а р ­ хивов) н ам ер ев ал ся испол ь зов ать в зад у ­ манном им историческом повествовании «Н абеглы й ц ар ь» . Эти правдивы е источ­ ники учтены в его очерках «У казаков» и в «П угачёвской легенде на Урале» . В последней о тм еч ается , что если офи­ циально-чиновничья л и т ер а тур а рисовала Пугачёва «н евероятным чудовищ ем» , то, как отм ечает К ороленко , «Пугачёв л е ­ генды — лицо ж ивое , с чертами необык­ новенно яркими и прямо-таки реал ьны ­ ми, обра з цельный , н аделённый и недо­ статками челов ека и полумифическим величием ц ар я» . От ур ал ьских ка заков писатель слы ­ ш ал легенду о Беловод ье , этой, по его