Сибирские огни, 1953, № 4

тьме гудел ветер, слышно было, как снаружи шуршит о брёвна жёсткая снежная крупа. Резко крикнул паровозик городской ветки, на большой скорости пронеслась по улице автомашина. И снова только завывание ветра да удары капель воды на кухне. Тишина долгих зимних вечеров угнетала Анну Михайловну. Ей не верилось, что она когда-то сердилась на дочь за то, что та подолгу заси­ живалась над ученическими тетрадями или включала среди ночи приём­ ник. Это мешало спать. А теперь она была бы рада, если бы кто-нибудь шумел в квартире. Днём, в хлопотах по хозяйству, в возне с внучкой, Анна Михайлов­ на чувствовала себя лучше. Но наступление вечера тревожило её: вот- вот девочка, набегавшись за день, попросится спать, и она останется на­ едине со своими невесёлыми мыслями. Она старалась подольше отвлечь внучку от сна, играла с ней в куклы, рассказывала сказки. Такое необычайное внимание бабушки нравилось Люсе, но уже заставляло её задумываться. Глядя, как бабуш­ ка, большая, всегда ворчливая, рассказывает ей что-нибудь смешное или ползает по полу, собирая игрушки, девочка спрашивала, уставив­ шись на неё голубыми требовательными глазками: — Бабушка, какая ты стала хорошая, совсем меня не ругаешь. Это потому, что у меня теперь нет мамы? Анна Михайловна, застигнутая врасплох этим вопросом, нарочито хмурилась, говорила с ласковой ворчливостью: — Вот выдумала. Какая была, такая и есть. Я ведь не постесняюсь, когда надо будет и ремешок возьму. — Нет! Не такая... — Люся задумалась, вздохнула, потом добави­ ла: — И папа не такой. — Вот папа действительно не такой. Ты ему скажи, чтобы он думал поменьше. Извёл себя вконец. Целыми днями молчит. Зятя в последнее время как будто кто подменил. Куда-то девалась его жизнерадостность, он похудел, осунулся, стал неразговорчивым. Раньше он частенько вступал в споры с тёщей. Анна Михайловна боль­ ше по привычке, чем по убеждению придерживалась во многих житей­ ских вопросах старых взглядов. Его это сердило. Он принимался горячо переубеждать её, доказывая, что она не права, и разгорался настоящий диспут. Теперь этих споров, ставших для обоих не только чем-то привыч­ ным, но и необходимым, не было. Анна Михайловна понимала, что зя­ тю тяжело. Ей, быть может, одной были заметны перемены, которые произошли в нём после смерти Вари. Анне Михайловне вспомнился вдруг один случай. Зять и дочь соби­ рались в театр, не то на спектакль, не то на торжественное собрание. Это было летом, незадолго до болезни Вари и отъезда Кубрина на учёбу. Конечно, спешили. В сборах, в суете незаметно прошло время. До начала оставались считанные минуты, а надо было ещё пробежать не­ сколько кварталов. Зять, одетый, стоял посреди комнаты и, поглядывал на часы, торопил Варю. А та, как нарочно, поправляла волосы перед зер­ калом, разглаживала складки на платье. У неё было весёлое, озорное настроение. Она смеялась, и, как бы подразнивая мужа, слегка пританцовывала перед зеркалом. Потом схва­ тила его за руку и стремглав сбежала с крыльца. Переговариваясь и смеясь, торопливо уходили они по улице: наряд­ ные, молодые, дружные. Анна Михайловна смотрела вслед и не без гор­ дости замечала, что и соседи любуются её детьми.