Сибирские огни, 1953, № 4

гу, которую прошёл с того дня, когда впервые, беспрерывно повторяя, как будто мог это забыть, номер комнаты Михалыча — пятьдесят семь, — он переступил порог редакции. Дорога была неровной — то подъёмы, а то и такие ямы, что даже сейчас кружилась голова. И возле каждого такого участка стояла вешка — побольше или поменьше. Одна стала, когда в газете была напечатана первая заметка Виктора — о совещании предсе­ дателей колхозов, и хотя с тех пор напечатаны были сотни других заме­ ток Виктора, эта вешка и теперь казалась очень высокой. Дальше верени­ цей бежали вешки, отмечающие другие заметки. Они теперь были совсем уже низенькими, ничем не выдающимися. И сразу — огромная корявая веха, вбитая рядом с зияющей ямой, — ошибка в отчёте о слёте. Ещё вехи средней величины — новые материалы. Веха покрупнее — отъезд в Чёмск. Опять провал — Павел... И снова подъём — Толоконников. Последняя ве­ ха отмечала статью об «ильинцах»... Всё это было похоже на переводные испытания в школе. Из класса в класс переходил Виктор, и каждый раз держал испытания — то почти шутя, то с трудом натягивая на «тройку». И вот, Виктор чувствовал, на­ ступила решающая пора экзамена на зрелость. Была ли им статья об «ильинцах»? Нет, — подсказывало Виктору чутьё. Слишком легко была написана эта статья, всё, собственно, ему подготовили другие. Она, скорее уж, была упражнением перед экзаменом. А каково будет решающее испы­ тание?.. Не знал этого Виктор, не знал никто, потому что нельзя же точно предсказать, что произойдёт завтра, а завтра — это сегодня журналиста... Осокин залучил к себе Виктора, едва тот пришёл на работу. Пока хо­ зяин кабинета рылся в папках, Виктор разглядывал карту области, похо­ жую на лоскутное одеяло, потому что районы были выклеены разноцвет­ ной бумагой. Он вспомнил, как когда-то Осокин рассказывал о самом крупном северном районе, откуда меньше всего поступало писем. Ого, — теперь цифра, отмечающая приток почты, была там солидной. — Наладилось? —• спросил Виктор. Осокин мельком оглянулся на карту. —■А, это... Расшевелили народ. Погоди, у них ещё селькоры начина­ ющие, вот руку поднабьют, то ли будет... Он нашёл то, что искал, — два письма. И сказал: —• Так вот, Виктор... Информацией, не льстя, ты овладел. По сель­ скому хозяйству специалистом стал. Теперь и заводскую тему освоил. Не пора ли взяться ещё за один жанр, за самый газетный, ■— фельетон?.. — Фельетон? — нерешительно спросил Виктор. — Попробую... —■Пробовать нечего, надо приступать. Придётся тебе сегодня по­ тратить весь день на проверку и выяснение фактов. У Михалыча можешь не отпрашиваться, — я уже договорился. Слушай, в чём дело. Это — письмо рабочего одной сбытовой базы. Пишет о непонятных вещах, кото­ рые происходят у них там с товарами. А это — письмо с завода, который имеет дела с тою же базой. Тоже намёк на махинации. Один сигнал, — и то тревожно. Но когда таких сигналов два да ещё из разных мест, — значит, дело не шуточное. Возьми письма, внимательно почитай, потом разыщи авторов, они подскажут, с кем связаться ещё... Всё понятно?.. Виктор, приняв письма, собрался уходить. ■— Э, погоди-ка! — окликнул его Осокин. — Ты смотри, осторожнее там, не проболтайся кому не надо, что к чему. А то спугнёшь этих субчиков... Если бы этим вечером Осокин увидел Виктора, удивился бы даже он, хотя кому, как не ему, было известно, насколько трудно и мерзко копать­ ся в человеческой грязи, когда во всей полноте вскрывается самое неприг­ лядное, самое противное, что тщательно скрывалось доселе от всех.