Сибирские огни, 1953, № 4

даром, за ту же цену. За ту же цену?.. Преисполненный ярости, Далец- кий ворвался к соседке. Было поздно: патока оказалась израсходован­ ной. Но соседка беспрекословно прибавила к уже уплаченным деньгам ещё столько и ещё столько. И спросила: не может ли Николай Касья­ нович достать патоки снова? Что ж... за такую цену... Занятый новыми мыслями, Далецкий даже не очень долго читал нотации жене. Он пере­ бирал в памяти всех, с кем сталкивался по службе, — их было очень мно­ го. Он процеживал всех через несколько сит и останавливал внимание только на тех, кто проскальзывал через мельчайшие дырочки, кто не цеп­ лялся в сите оценцк Далецкого ни единым признаком порядочности и честности. Таких оказалось куда меньше, но зато на них Николай Касья­ нович мог положиться почти безбоязненно, — почти, потому что до конца он верил только самому себе... Далецкий нашёл свою счастливую звезду и цепко ухватился за неё. Патока волновала его недолго. Масштабы действий Николая Касьянови­ ча росли. Сахар и мыло, мука и мануфактура, крупа и патефонные игол­ ки — скоро он напамять едва ли смог бы перечислить весь ассортимент товаров, которые проходили через его всеобъемлющие руки. А оседало в этих руках самое заветное — деньги. Если бы Николай Касьянович не боялся раскрыть своей тайны, он обставил бы, как праздник, день, когда собственноручно перетянул бумажками первую сотню сторублё­ вок, нажитых многосложными операциями... Внешне обстояло так. Суховатый, но отзывчивый Николай Касьяно­ вич по доброте душевной уступал соседу, сослуживцу, знакомому слу­ чайно приобретённое им кое-что за ту же цену, которую уплатил сам, ни на копейку больше! Правда, эта цена в несколько раз превышала нор­ мальную (и не в три уже, а в иных случаях в десять раз; три, скоро по­ нял Николай Касьянович, было просто глупым сантиментом). Но что поделаешь — война, дороговизна... Впрочем, и внутренне Николай Касьянович не чувствовал себя спе­ кулянтом. Спекулянтами были те, что бились в магазинных очередях, толкались на базаре. Николай Касьянович, боже упаси, никогда не поз­ волял себе этого. Это было недостойно и... м-м... опасно. Куда проще ока­ зать человеку услугу с глазу на глаз, именно услугу, ведь Николая Касьяновича всегда благодарили, делая у него покупки. А если при этом некоторая толика оставалась в руках Далецкого, то ведь услуги никог­ да не оказываются даром!.. Больше того. Когда тётя Даша, вздыхая, честила при нём спекулян­ тов, Далецкий поддакивал ей. Зачем бы он стал возражать в этом случае женщине, которая, хотя и была его женою, но абсолютно не была в кур­ се его дел, — как сказано, доверял Далецкий только себе. Тем более, что от жены кое-что мог узнать и племянник, — совсем неосторожно!.. Николай Касьянович не задумывался над тем, что обстоятельства — впервые! — сложились благоприятно для него как раз тогда, когда несчастливо сложились они для других. Если бы малейшие проявления совести не были старательно вытравлены в нём давным-давно, он, воз­ можно, в иной момент спохватился бы, что удивительно напоминает во­ рона, который, как известно, живёт и жиреет потому, что умирают дру­ гие. Но нет, сравнение это не приходило ему на ум... Война окончилась, и Николай Касьянович испытал даже некоторое разочарование. Направится жизнь, и никто не будет нуждаться больше в его услугах... Но тут же он утешил себя: это случится не скоро, очень не скоро! И, как бы в подтверждение тому, настал тяжёлый сорок ше­ стой год... Есть пословица — «аппетит приходит во время еды». Но она не сов­ сем была применима к Далецкому: его аппетиты никогда не ограничи­