Сибирские огни, 1953, № 4

завоёвывали славу и... деньги. Он завидовал тому, что они получали в награду, но не мог подражать им. Полярники, которых то и дело награждали орденами, о которых скла­ дывали песни?.. Но они дрейфовали во льдах, они рисковали жизнью, а рисковать жизнью было не в натуре Николая Касьяновича. Шахтёры, которые вырубали за смену эшелоны угля и зарабатывали очень солидные суммы?.. Но Николай Касьянович считал себя рождённым для интеллектуального труда, это он часто повторял жене, и трудное сло­ во «интеллектуальный» прибавляло ей уважения к мужу. Учёные, вырастившие новые сорта растений, открывшие новые мето­ ды лечения?.. Но с детства профессия учёного связывалась в представле­ нии Далецкого с мечтательностью и глупым бескорыстием. Из него же готовили человека дела, единственное занятие которого делать деньги и превращать их в ещё большие деньги. Обогатиться... Оставался ещё самый заманчивый путь — выиграть. Едва появлялась тиражная таблица, Николай Касьянович доставал кни­ жечку, где каллиграфическим почерком выписаны были номера облига­ ций. Обстоятельства, однако, и тут наносили Далецкому удар за ударом. Они бездумно отдавали крупный выигрыш фабричной работнице, безвест­ ному колхознику, студенту, купившему на скромную стипендию одну- единственную облигацию, — всем, но только не Николаю Касьяновичу! Болезненной страстью Далецкого со временем стало подолгу выжидать у свежей тиражной таблицы и, когда появлялся подходящий человек, — под­ слеповатая старуха, малограмотный старик, — услужливо предлагать: -— Позвольте, помогу, — у меня счастливый глаз... Если облигации не выигрывали, Николай Касьянович говорил участ­ ливым тоном: ■— Не повезло вам в этот раз, печально... Весьма... И не было в эту минуту человека, счастливее его. Иное дело, когда Николай Касьянович обнаруживал чужой выигрыш. Он больше не задерживался у таблицы, и жене его в этот день приходи­ лось выслушивать бесконечную серию нареканий — на пересоленный суп, на плохо прожаренные котлеты и на многое другое, что всегда отыщется дурным настроением до глубины души уязвлённого человека. Иметь большие деньги, прибавлять к ним ещё большие... Судьба в из­ дёвку предначертала Далецкому иметь дело с чужими деньгами. Пачки, перетянутые бумажными поясками, жгли ему ладони. Приличная сумма, весьма, но он не имел права взять себе хотя бы одну кредитку!.. Растра­ тить, скрыться?.. О нет, Николай Касьянович слишком любил себя, чтобы сталкиваться с Уголовным Кодексом... Война по началу совершенно выбила его из колеи. Опять перемена, опять что-то новое! Наученный горьким опытом, Николай Касьянович привык бояться перемен. Какой ещё удар прибавят ему сменившиеся об­ стоятельства?.. И — неожиданный поворот. Счастливая звезда Николая Касьянови­ ча Далецкого засветилась из-за горизонта и поползла вверх — всё бы­ стрее и быстрее. Первый проблеск этой зари воплотился... в патоку, да, в тягучую, как повидло, чуть горьковатую на вкус патоку, бидончик ко­ торой Далецкий приобрёл по твёрдой цене у знакомого кладовщика крахмало-паточного завода. В те трудные времена, при недостатке саха­ ра, патока была довольно ценным продуктом. Велико было негодование Далецкого, когда через день он увидел, что содержимое бидончика нахо­ дится уже ниже сделанной им накануне отметки, — вскоре после начала войны Николай Касьянович ввёл себе в правило делать такие отметки на всех банках, склянках и прочей посуде, где хранились продукты. Тётя Даша созналась, что уступила пару стаканов патоки соседке, ох, да не