Сибирские огни, 1953, № 4

к обстоятельствам, но едва успевал это сделать, как те, точно в насмеш­ ку, складывались ещё неожиданнее и невыгоднее. Жизненные принципы и цели Николая Касьяновича не были случай­ ными и неестественными, как не может быть случайным, скажем, что из яйца сороки вылупливается будто две капли воды похожий на мать с от­ цом сорочонок. Твёрдые зачатки этих принципов и целей Далецкий полу­ чил ещё в обставленной громоздкими вещами родительской квартире. Они слагались из многих, на первый взгляд разнохарактерных, но, в сущ­ ности, однородных деталей, — из уважения к вещам, которые почти бо­ готворились в доме, и привычки к тому, что сесть в будни за полирован­ ный дубовый стол, накрываемый исключительно ради гостей, равноценно святотатству; из убеждённости в том, что каждый ближний единственной целью своей ставит как можно ловчее обвести тебя вокруг пальца и что избежать этого можно, только обведя вокруг пальца самого ближнего; из наивысшего презрения и насторожённости к излишней мечтательности, благотворительности и чересчур сердечному сочувствию. Последнее до­ пускалось лишь в строго ограниченных рамках, как-то: по части мечта­ тельности были приемлемы мечты о благополучии и процветании своего дома, на дело благотворительности выделялось по воскресеньям несколь­ ко грошей для нищих у церкви, сочувствие же вообще считалось вещью сугубо официальной, а то, что именуется искренним, сердечным сочув­ ствием, воспринималось, как наиболее хитрый вид маскировки, направ­ ленный опять-таки на то, чтобы ловчее обвести своего ближнего вокруг пальца... Итак, в этой питательной среде и созрели жизненные принципы мо­ лодого Николая Касьяновича, которые, говоря коротко, сводились к трём пунктам: 1. Не дать оставить себя в дураках; 2. По возможности оставить в дураках других; 3. Избавиться при этом от всех и всяких сантиментов. Цель характеризовалась ещё короче: подмять под себя возможно боль­ ше других, чтобы возможно выше оказаться самому. Впрочем, следует оговориться, — в семье Далецких тщательно избе­ гали таких обнажённо грубых формулировок. Всё облекалось в пышную мишуру высоких фраз, как облечены были в роскошные переплёты пух­ лые комплекты журнала «Нива», на обложке которого изображена была идеальная благополучная семья, — он, в элегантном костюме, с бород­ кой и усами в стиле императора Николая второго, дородная и благоче­ стивая она, их отпрыск — существо среднего рода, в котором изобрета­ тельный художник сумел сочетать признаки херувима и молодого ба­ рашка, — все трое читали тот же журнал «Нива». Пробежав очередные страницы повести Потапенко, Брешко-Брешковского, Ясинского или ещё какого-нибудь модного автора того времени, просмотрев серию картин священного или фривольного характера — то и другое мирно уживалось в журнале, — можно было, наконец, с упоением углубиться в обстоя­ тельную статью о столетнем юбилее всемирно-известной фирмы «Братья Елисеевы», почерпнув из этой статьи хотя бы тот примечательный факт, что лишь за десять "лет фирма приобрела заграничных товаров на сумму свыше двадцати пяти миллионов рублей. Можно и нужно было вместе с почтенным журналом восхищаться энергией и предприимчивостью вла­ дельцев фирмы, но совсем не к чему было, как и «Ниве», разбираться де­ тально, какими путями достигли они преуспевания и за какие грехи они отгрохали церковь во Имя Казанской Божией Матери на Большой Охте в Петербурге. Елисеевы были миллионерами, и этого было достаточно, чтобы простить им любой грех в прошлом, настоящем и будущем. День­ ги — новенькие, хрустящие, с изображением двуглавого орла — являлись тем средством, которое позволяло выбиться на поверхность, оставив в дураках всех остальных... % 7 . «Сибирские огни» № 4.