Сибирские огни, 1953, № 3

прикосновения рук женщины, которую он сменил. Вместе со старухой- напарницей он приподнимал рукоятку, а потом всем телом давил её вниз. Тяжёлые решёта веялки двигались из стороны в сторону, машина дрожала от напряжения, как живое существо, струёй лилось из неё зерно. Пшеница издавала какой-то особенный сытный запах; вскоре к этому запаху приба­ вился солоноватый вкус пота, — он струйками сбегал со лба, собираясь на губах. Зерно засыпала Катерина. Не глядя ни на кого, она зачерпывала из кучи пшеницу большим конусообразным ведром, одним рывком выбрасы­ вала его наверх, затем, помедлив какую-то долю секунды, перевёртывала ведро вверх дном, изредка покрикивая на Виктора и старуху: — Пошевеливайтесь!.. Тяжёлая работа избавляла от невесёлых мыслей, и на ней одной Вик­ тор сосредоточил внимание. Нажим — рукоятка ползёт вверх, и раз! — она с натугой идёт обратно... Рассвет подобрался потихоньку, а потом сразу рассеял мглу. Поблёк луч прожектора; шипя и чадя, догорали костры; лёгкий предутренний ту­ ман влажным дыханием осел на одежде, на соломинках, на клочке бума­ ги, валявшемся под ногами; подул свежий ветер, подгоняя замешкавшиеся остатки туч. Виктор присел отдохнуть, разглядывая ладони, на которых белели крупные волдыри. Сзади подошёл Куренок. — Видал, сколько я вымахал? — спросил он, кивая на частую щётку стерни, оставшуюся там, где совсем недавно колосилась пшеница. -—Знай наших!.. Лёгкого бы табачку по такому случаю... Ах, папироска есть? Мо­ жем и папиросу... Старик присел рядом с Виктором, узловатыми пальцами раскрошил папиросу, подсыпал ядовито-зелёного самосада, свернул цыгарку и, глубо­ ко затянувшись, расстегнул ворот рубахи, подставляя грудь ветру. — Простудитесь, — заметил ему Виктор. — Эка, простужусь! Век прожил — докторов не знал. А и простужусь, лекарство известное — двести грамм с перцем пополам... Старик опять затянулся и промолвил, весь окутываясь голубым табач­ ным дымом: — Великое дело компания, коллектив по-нонешнему... Один за другим подъехало к току несколько фургонов, — в каждый было запряжено по паре лошадей. Мешки быстро наполнялись пшеницей и ложились впритык друг к другу в досчатые ящики фургонов. Сейчас от­ правится хлеб в далёкий путь — в Чёмск на элеватор, а оттуда ещё даль­ ше — во все концы страны. И никто не узнает —•не напишешь же на зер­ не, — с каким трудом досталась эта пшеница людям. Виктор поднялся и направился к деревне: утром Ковалёв ждал от не­ го первую корреспонденцию из колхоза «Красное знамя». Хотя веки Вик­ тора слипались, он знал, что сейчас же напишет корреспонденцию. Теперь у него в запасе был не только заголовок... 7 . Сын Сидя в углу, Ольга Николаевна смотрела, как комнату постепенно за­ полняют юноши и девушки — запылённые, в рабочей одежде: они пришли сюда прямо с полей и токов, с ферм, со строительства... Молча рассажива­ лись, молча ждали, изредка разве шёпотом перебрасываясь словом- дру­ гим. Их редко можно было видеть такими: даже после тяжёлой работы они находили силы и энергию для шуток, задорной частушки, весёлого танца, для серьёзного разговора о том, что творится на земле, и для того,