Сибирские огни, 1953, № 3

нем номере — самокритика, признание ошибок... или?.. Но можно ли так легко признаться в ошибке, сегодня страстно защищать одно, завтра с той же страстью отстаивать совершенно противоположное?.. Виктору при­ шёл на память незначительный эпизод. Ещё когда он работал на заводе, в их цех заглянул Смирнов — начальник соседнего цеха. Он уже миновал станок Виктора, потом вернулся. И, постояв немного, подал голос: — А ты бы делал вот так... Виктор сгоряча не разобрался даже, правильный ли ему дают совет. Его обидело, что человек из другого цеха вмешивается не в свои дела. Он продолжал работать, будто ничего не замечая. А Смирнов настойчиво повторил: — Ты попробуй, у нас «ильинцы» всегда так делают — получается толково... Смирнов ушёл, Виктор немного остыл и... убедился, что Смирнов прав. Но с тех пор он старательно избегал встреч со1Смирновым: было стыдно признаваться в ошибке. И всё же пересилил себя как-то, сам пошёл навст­ речу Смирнову и сказал: — Спасибо за совет! Правы-то вы... Тот случай был, конечно, мелочью. Но тем более Виктор не мог по­ нять Студенцова. Ведь Игорь поступался своими взглядами, легко, одним взмахом перечёркивал то, чем руководствовался, вероятно, не первый год. Или он совсем другой человек? Может быть, он умеет молниеносно осознать ошибку и так же молниеносно перейти на правильный путь?.. Виктор пожалел, что из-за отъезда не смог присутствовать на собра­ нии в редакции, посвящённом постановлению Центрального Комитета. Было бы интереснее послушать Студенцова, чем читать его статью, было бы любопытно сравнить его сегодняшние рассуждения с теми, которые высказывал он в споре с Маргаритой... Совсем стемнело. На потолке вагона замерцали тусклые, с чуть рас­ калёнными волосками лампочки. Виктор подложил под голову пачку бу­ маги и тотчас уснул. Но что он спал, это стало ему понятно позже, а пока он лежал на узкой полке, ему казалось, что он вовсе и не спит, — он всё время слышал негромкий говор пассажиров, ощущал запах махо­ рочного дыма, поднимавшегося с нижних полок к потолку, чувствовал, как поезд замедляет ход и останавливается на станциях, в сознании чётко отпечатывались пронзительные женские голоса. — Молочка топлёного кому? — А ну, огурчиков, огурчиков солёненьких!.. И всё это мешалось, путалось, но не давало Виктору забыть, что он едет в Чёмск, что белые листы бумаги, лежащие сейчас под его головой, скоро должны стать небольшими газетами, размером в четверть обычной полосы, и что он, Виктор, представляет отныне одну вторую часть редак­ ции этой газеты. Только возглас Ковалёва распутал вагонную сумятицу: — Виктор! Улыбино проехали. Готовься — сходим. Тело после сна в одежде ныло, в голове шумело, толстые пачки бума­ ги казались тяжелее... Перрон вокзала на узловой станции блестел от сыпавшего с хмурого ночного неба затяжного дождя. Леонид выругался: — Чёртова погодка!— указал на бумагу: — Размокнет — на ки­ селе, что ли, будем печатать нашу дорогую? Решение он принял мгновенно: — Возьмём пока по пачке, остальное — в камеру хранения, заберём после... Затем они шли по тёмным улицам к другому вокзалу, откуда отправ­ лялся поезд на Чёмск. Пригородный поезд, или «ветка», как его называли по-местному, со­