Сибирские огни, 1953, № 3

было бы, хоть на мгновение, допустить, что Михалыч, Осокин, тот же Ковалёв, который лежит сейчас на соседней полке, стремятся лишь к то­ му, чтобы поскорее сплавить на тот свет беспокойного родственника, опре­ делить, — заложив динамитный патрон в полено, — кто в доме ворует дрова, «съездить», «свистнуть», «стукнуть по кумполу»... Становилось обидно, что кто-то мог так подумать о них. Размышляя об этом, Виктор невольно припоминал давно ещё прочи­ танную сказку Андерсена о том, как у злой волшебницы упало на землю зеркало. Оно разбилось на мельчайшие кусочки, и с тех пор осколки но­ сятся в воздухе. Кому попадёт в глаз такой осколок, перед тем всё пред­ стаёт в искажённом виде... Впрочем, волшебница—волшебницей, зерка­ ло — зеркалом, а тут были не сказки и зеркало, но реальный писатель и реальные книжки. И в душу закрадывалось сомнение: если такие книж­ ки издаются, значит, в них есть доля истины... И вот — постановление. Правда, сознавая, насколько важен этот документ, Виктор не вполне понимал всё-таки, почему он опубликован именно в эти дни, когда страна борется^ за хлеб, за урожай. Вопрос об идейности литературы — очень крупный вопрос, но разве нельзя было заняться им, когда схлынет напря­ жение на полях?.. Однако с тех пор, как Виктор стал самостоятельно оценивать жизнь, он всегда помнил, что если партия вплотную занялась каким-то участком, — это один из самых важных участков. Если партия обратила сейчас внимание на литературу, — значит, даже в такое напря­ жённое время это было крайне необходимо. Почему — тут ещё Виктору предстояло разобраться... Но что же пишет в статье Студенцов?.. Виктор повернулся на узкой полке так, чтобы свет из окна падал на газету. Первые абзацы он пропу­ стил, — здесь уже не было ничего нового, кратко излагалось постановле­ ние. Дальше Игорь переходил к творчеству некоторых писателей. Зощен­ ко... Ахматова... А вот и ещё одно имя... «Насколько заумны такие, например, строки из стихотворения этого поэта: «То не чаек белые крылья, Не волны лебединый разбег. Кто спросит меня — любил ли я?.. Горит белорозовый сн ег . ..» Стихи были знакомы Виктору, он уже слышал их когда-то... «Впрочем, может быть, это стихотворение нехарактерно для творче­ ства поэта? Наугад берём из книжки другое: «Окна дачи сиротливо стынут, Накрест заколочены доской, — Так глаза останутся пустыми...» Конечно же! Те самые стихи, которые Игорь с жаром декламировал Маргарите. «И эти отрешённые от мира сего строки написаны в суровом 1943 году — в те дни, когда советский народ горел единой мыслью о побе­ де. Поэт словно хотел сказать своими стихами: «Воюйте себе, а мы пере­ ждём где-нибудь в «опустевшем саду», запорошённом «белорозовым снегом». Какой острый слог у Игоря! Как гневно бичует он поэта, оторвавше­ гося от жизни! Тот самый Игорь, который... Виктор отложил газету. Ему вдруг расхотелось читать статью, — рас­ хотелось именно потому, что писал её Студенцов. Где же был настоящий Игорь — там, в кабинете, или тут, в статье? Что это — статья в сегодняш­