Сибирские огни, 1953, № 3

да не годно, пока он не понял, что именно таким и должен быть разговор на «летучках», — достоинства были ясны и так, и не стоило тратить на них времени... Конечно, это было впечатлением вообще, а каждая рецензия в частности носила свой, отличный от других характер в зависимости от того, кто её делал. Осокин говорил неторопливо, пристукивая кулаком по столу, цепляя факт за факт, точно доказывая сложную теорему. В его речи не было яр ких фраз, слова были обыденны, как в домашней обстановке, но это не нагоняло скуки. Это выглядело . деловым разговором одного человека ■с другими, кровно в том же заинтересованными. Единственное, что не­ сколько даже смешило Виктора и что он объяснял пристрастием Осокина к своему отделу, это обязательное в его рецензии упоминание о письмах, тех самых письмах, которые пачками приносили почтальоны в редакцию по нескольку раз на день. Никто не отрицал, в том числе и Виктор, важно­ сти обильно сыпавшихся по одному и тому же адресу конвертов и откры­ ток, исписанных то твёрдою рукою образованного человека, то непослуш­ ной рукою малограмотного, то просто детским почерком. От них подчас зависела не только судьба, но даже жизнь людей. И всё же не к чему было, по мнению Виктора, требовать внимания к каждой бумажке без исключения, если в почте попадались иногда письма самого забавного и бессмысленного содержания — вроде послания какой-то закоснелой «старой барыни», возражавшей против постройки новой школы возле её дома, потому, что детский крик будет нарушать её покой, или предло­ жения некоего заядлого финансиста начать печатать в газете с продолже нием полный курс бухгалтерии, потому что в области немало счётных ра­ ботников, нуждающихся в повышении квалификации. Манера говорить у Михалыча была совсем иной, чем у Осокина. Не­ ожиданное начало, образные фразы, лёгкий намёк, от которого вспыхи­ вал дружный хохот в комнате, — всё это делало его рецензию похожей на живой интересный рассказ, одним из действующих лиц которого яв­ ляешься сам. У Михалыча тоже был свой конёк, другого сорта, чем у Осо­ кина, — это газетный язык. Примеры о «лошадях, засеявших энное коли­ чество гектаров» (лошади всё-таки не сеют) или о «руководителях, не за ­ мечающих недостатков в работе руководимых ими предприятий» (вот «ру­ ководство» одолело!), вычитанные тут же из газеты и соответствующим образом прокомментированные, заставляли смеяться даже авторов этих выражений и остерегаться в дальнейшем словесных неурядиц, которые подстерегают пишущего человека на каждом шагу... Рецензия, особенно, если она задевала больной вопрос, вызывала го­ рячие суждения. И тут проявлялось единодушие разных по характеру людей, слитых в одно целое — коллектив. Кто-то был недоволен, кто-то спорил с рецензентом, кто-то опровергал спорщика, — порой казалось, что дело дойдёт чуть ли не до ссоры, — но в конце концов рождалось об­ щее мнение, которое становилось для всех законом и высказывалось в заключительном слове редактором. Сознание, что он теперь — равноправный член этого коллектива, твёрдого, по-хорошему уверенного в себе, всё время держало Виктора в приподнятом настроении. Легко давалась работа, когда он знал, что делать, и знал, для чего это нужно. И эта радость усиливалась мыслью о человеке, который думал о Викторе, интересовался им и о котором уже ни на минуту не мог забыть сам Виктор, — о Вале... Каким волнующим запомнился ему вечер, когда они были в театре. Валя, как они договорились по телефону, точно в назначенное время подо­ шла к украшенному большими колоннами подъезду. В вестибюле, где вол­ нами двигался воздух от невидимых вентиляторов, где пахло духами