Сибирские огни, 1953, № 3

к потолку, а над всем этим царил в своём углу за письменным столом Михалыч, который и во время разговора что-то чёркал и правил в испи­ санных листах, то хмурясь, то иронически улыбаясь, так что неясно было, к чему это относится — к беседе или к тому, чем он занят. Но вдруг он вставлял в разговор замечание, из которого можно было заключить, что он слышал всё до слова, и тут же передавал Виктору выправлен­ ный лист: — Будь другом, снеси на машинку... Часто появлялся у Михалыча Ефрем Рубин — спортивный корреспон­ дент, рослый взлохмаченный парень, с громким голосом и размашистой походкой. Он входил в кабинет, держа в правой руке пук только что пе­ репечатанных заметок и блокнот, широко исписанный растянутыми бук­ вами, громоздившимися неровным частоколом, а левым, пустым рука­ вом смахивая подвернувшиеся некстати пресс-папье или крышку от чер­ нильницы, — руку Ефрем потерял на фронте. Рубин был из той породы людей, которые освоились бы с обстановкой на другой же день, перекинь их судьба даже за тридевять земель, и, встретившись с Виктором, сразу попросил засунуть ему пустой рукав сорочки в рукав пиджака: — Такая непослушная... Это относилось к отсутствующей руке. Рубин как будто был лишён чувства юмора и всерьёз принимал шут­ ливое замечание Михалыча о том, что спорт совсем заполонил газету и что надо будет хоть на время прекратить печатать спортивную информа­ цию, чтобы дать читателям передохнуть. Он начинал кричать и, как фи­ гурально выражаются, с пеной у рта отстаивал свои права: — Это же событие — междугородная встреча по футболу... Этого же не простят читатели, если мы не дадим... Заметкам Рубина свойственна была сухость и сугубая деловитость. Просьбы оживить материал не давали ничего, кроме «яркого летнего солнца, залившего стадион», за которым следовало неизменное: «Здесь состоялся забег на сто метров...». Ефрем обычно восклицал: — Так что же вы хотите, — мы не очеркисты! Уж это простят чи­ татели... Грубоватые манеры не мешали’ Рубину быть отзывчивым и добросо­ вестным, и он действительно очень любил спорт. Когда Михалыч наотрез отказывался поместить в очередном номере какую-нибудь хронику о шахматно-шашечном турнире, происшедшем в детском парке, Ефрем смотрел на него с мольбою и повторял: — Ну, без гонорара... Ну, пожалуйста, не заплатите мне деньги. Но такое событие — как это простит читатель? На жизнь Ефрем смотрел очень просто. Планы свои он изложил Виктору скоро: — Только поставлю на ноги сестричку — и женюсь. Есть такая ми­ лая девушка... И вопросительно посмотрел на Виктора: —■А что думаешь ты, такой парень? Или есть уже кто-нибудь в серд­ це, только не говоришь? Ой, скрываешь, хитрюга-парень! Вопрос Ефрема невольно смутил Виктора и заставил его покраснеть. Он вспомнил... Валю. Не однажды, проходя мимо медицинского института, он ловил себя на мысли, что в глубине души надеется встретить её здесь. И тогда он сразу видел спутанные золотистые волосы, смешной вздёрнутый нос... На днях он зашёл в институт по делам, — надо было взять информацию о начале учебного года, — и в вестибюле увидел Валю. Она сидела на ди­ ванчике, низко склонившись над книгой. «Физическая химия», — прочёл Виктор на обложке.