Сибирские огни, 1953, № 2

и дедушка записал их в календарь — книжку на столе, на каждую пустую страницу. В цирк решили итти сразу же, на следующий день. Никитка сказал ещё: — Павлик-то всё дразнится, что я с горы боюсь на лыжах прока­ литься. По правде сказать, гора эта высокая-высокая, ну вот, как три этажа ... Или два. С неё только большие мальчики катаются, а из малень­ ких никто не прокатился ещё, даже Павлик Скворцов. — Прокатишься! Вот мы вместе пойдём, ты и прокатишься. — Конечно, прокачусь. Я и не боюсь совсем. И ты, дедушка, рядом стоять будешь, да?.. А на заводе за дедушку оставили дядю Петю. Никитка слышал, как дедушка всё учил его: это делай так, это — так, а это — так. Д ядя Петя всё слушал, слушал, лоб морщил. И в книжечку з а ­ писывал. На другой день Никитка проснулся рано и долго мылся, пока не з а ­ мёрз. А бабушка дала ему новую рубашку: в цирк итти. Хоть её и не вид­ но под пальто (в цирке ведь не раздеваются), но Никитка спорить с ба ­ бушкой не стал: пускай уж новая. И вот до обеда осталось два часа. С половиной. А после обеда они сразу должны итти. Вдруг дядя Петя на своей «Победе» приехал. Ни­ китка обрадовался: в цирк их везти! А дядя Петя — красный и всё рукой волосы поправляет, забыл, что она грязная. — Никита Степанович... Это... можно вас... на минуточку? — а сам на бабушку косится и в другую комнату пятится. Никитка сразу понял: «случилось что-то!» Дедушка за ним, а дядя Петя и дверь закрыл. Через минуту слыш­ н о— дедушка кричит на дядю Петю: — Ну, а ты?! Д ядя Петя тихонько отвечает, ничего не слышно. А дедушка опять: — Эх ты! А я ещё тебя учил! Дедушка дверь широко распахнул, выходит и за бороду держится. — Ну, мать (это он бабушке), отдых потом, а сейчас — на завод. Никитка сразу отошёл в сторону: сейчас бабушка зашумит и руками махать будет. Д аж е не смотрел на неё. А бабушка встала и тихонько так спрашивает: — Что случилось? Дедушка крякнул, а Никитка вышел в ту комнату, где дядя Петя. Тот сидит — и голову вниз. — Ты что это натворил, а? — спрашивает Никитка. Строго, как дедушка. Д яд я Петя только сказал: — Эх...— и спрашивает про бабушку: — Как она там? —• Не бойся. Если что, я заступлюсь! Д яд я Петя хотел улыбнуться, только у него не получилось, и сказал: — Стали мы палубу сваривать, да ошиблись немножко, покоробило её. Понимаешь? — Понимаю... Как это покоробило? — Будто буграми она вздулась. — А теперь как же? — Резать обратно надо. Д а не знаем, где. И как дальше варить её. Вот, брат, какие дела плохие. А?