Сибирские огни, 1953, № 1

дарм оглушительно шмыгнул носом и встал во фронт, застыв изваяньем у порога, а лавочник чмокнул в щёку бывшего примаря. — Лейтенант Штенберг пишет, что... — управляющий широко улыбнулся и продол­ жал: — Он пишет, что Америка, великая Америка, господа, — поднял палец оратор, — решила взять шефство над нашей бедной страной!.. И ещё пишет лейтенант, — управляющий резко снизил голос до шёпота, — он пишет, чтобы мы не сидели сложа руки, а действовали... Коммунистов и всех, кто им сочувствует, помогает, всех... понимаете?.. Поп вновь закрестился и бочком-бочком стал было пробираться к двери, но Патрану ловко подцепил его своими железными волосатыми пальцами за епитрахиль и, водворив на прежнее место, пообещал: — Сболтнёшь где, отец Ион, конец тебе! Вот этими руками удавлю... Бог простит меня! — Что вы, что вы, сын мой! — всплеснул пухлыми дланями перепу­ ганный насмерть поп, подальше отодвигаясь от Патрану. Проговорили до полуночи. Под конец собрания кто-то спросил: — А где же твой Антон, Патрану? — В город, в Ботошани уехал, — ответил хозяин, побыстрее выпро­ важивая гостей. На этот раз Патрану солгал: он не сказал, что послал своего старше­ го сына проводником большого отряда немцев, прорывавшихся в горы из Ясско-Кишинёвского кольца через тылы русских войск. Прошло уже несколько дней, а старший сын не возвращался. Это сильно тревожило старика. Проводив последним управляющего и закрыв за ним калитку, Патрану присел на крыльцо. Не спеша раскурил трубку. Задумался. Под сараем младший, нелюбимый его сын играл на скрипке, выводя что-то жалобное, хватающее за душу. — Леон, перестань пилить! — злобно прикрикнул на него отец и, з а ­ стонав, тяжело пошёл в дом. Струна, тоненько взвизгнув, дрогнула, замерла, и вязкая, густая ти­ шина повисла над усадьбой Патрану. 2 Раньше всех поднялся со своими верными помощниками — Кузьми- чём, Лачугой и Наташей старшина Пинчук. По случаю большой победы он решил переодеть разведчиков во всё чистое. До выезда ему хотелось перегладить гимнастёрки, брюки и бельё. Наташа попросила у хозяйки дома гладильную доску и с помощью Кузьмича вынесла её во двор. Ми­ хаил Лачуга выгреб из-под котла угли и насыпал их в большой утюг, добытый Пинчуком ещё в Шебекено, на Донце. Угли разгорались плохо. Лачуга ходил по двору, раскачивая дырявый утюг, как кадило. За этим занятием и увидел его Ванин, проснувшийся в своём лиму­ зине. — Христос воскресе, отче Михаиле! — провозгласил он, натягивая гимнастёрку. — Воистину воскресе! — просвистел в щербатые зубы Лачуга. — Кому это ты куришь фимиам, отче Михаиле? — выдерживая тон, продолжал Сенька, теперь уже причёсывая голову. Свежесть утра бодрила разведчика, и ему хотелось порезвиться... — Слишком тяжело твоё к а ­ дило, — упирая на «о», говорил он. — Им ты можешь легко проломить головы своей пастве. — Ничего, твой лоб выдержит, — успокоил Лачуга, отчаянно кадя утю гом . Из к ам ф о р ки сыпались в разные стороны красные искры, по двору