Сибирские огни, 1953, № 1

— Ты, наверное, сердишься на меня, Аким? — Откуда ты это взяла? — Не притворяйся, сердишься! — Но ведь ты сама мне всё рассказала. Разве ты виновата, ког­ да он... — Не надо, Аким, об этом, —■быстро прервала она его и поспешила перевести разговор на другое: — Ты очень много пишешь в свой блокнот в последнее время. Зачем это? — Д ля нас обоих, — сказал Аким серьёзно. — Когда мы будем с то­ бой жить вместе... — А когда это будет? — перебила она. — После войны, конечно... И вот тогда я стану часто читать тебе свой дневник. —Всегда? Это же надоест. — Нет, не всегда. Когда будем хныкать из-за какой-нибудь пустяко­ вой житейской мелочи... Словом, если нас вдруг потянет к благополучь- ицу этакого мещанского пошиба, к маленькому и слепому семейному счастьицу, не счастью, а именно счастьицу, — вот тогда-то я и открою свой дневник, чтобы наша хата опять наполнилась грохотом сражений, боевыми кличами, предсмертными словами погибших друзей, мы уви­ дим их кровь, мужественные лица... и нам станет стыдно. И, устыдившись, мы вновь будем видеть дальше и глубже... — Мечтатель ты мой! — Нам нельзя не мечтать, Наташа! — Понимаю, — проговорила она тихо и немножко печально, чув­ ствуя, что он сказал именно то, что крепко жило и в её сердце. Помолчав, она сказала задумчиво: — Мы слишком часто демонстрируем своё счастье, Аким. Особенно — я. И перед кем? Перед солдатами, которые пока что лишены его. Перед Шахаевым, например... Как нехорошо это. — Ты о чём? — насторожился Аким. — Много любуемся друг другом. Вот, мол, глядите, какие мы счаст­ ливые! Как это гадко!.. Я часто видела на нас его осуждающий взгляд, и мне было страшно стыдно... — Стыдно нашего счастья? — Да! — Какое ханжество! — вырвалось у Акима. Поражённый её сло­ вами, он глядел на неё, приблизив к её вдруг побледневшему в неровном лунном свете лицу свои близорукие глаза. — Какое ханжество — стыдить­ ся перед товарищами, с которыми столько пройдено и пережито, стыдить­ ся своего счастья!..— Он долго молчал, как-то беспомощно перебирая пальцами. — Знаешь, Наташа, я не узнаю тебя!.. Девушка слушала его со страхом: таким разгневанным ей ещё не приходилось видеть своего друга. — Что с тобой, Аким?.. Помолчи, пожалуйста, умоляю тебя!.. Ты по­ думал, что я люблю его. Д а , да! Я это поняла — ты подумал... Необыкно­ венный ты мой, любимый, славный! Милый мой Аким! Д а разве я проме­ няю тебя на кого!.. Я ведь только сказала , чтобы мы были поосто­ рожнее... — Нет, ты права, Наташа, — голос Акима зазвенел и дрогнул: — Лучше нам держаться подальше друг от друга. — Аким взял себя в руки и произнёс последние слова твёрдо, хотя ему было очень тяжело говорить их. Испуганная, обиженная, она ответила как можно спокойнее, даже холодновато: — Так лучше, конечно. — Д а , — согласился он. Аким в последний раз коснулся губами её