Сибирские огни, 1953, № 1

— Вот, видишь?.. — казак , багровый от ярости, сунул в руку Акима фотографию, на которой был изображён румынский солдат, уводивший со двора украинской колхозницы корову. — Узнаёшь этого молодчика?.. В кармане у него нашёл. Бережёт, грабитель!.. — и казак занёс было руку, чтобы ударить румына, но Аким с удивительным проворством на­ гнулся и перехватил руку казака . — Не сметь!.. — задыхаясь, хрипло проговорил он, блестя очками на горбатом ястребином носу. — Не смей бить!.. Казак , не ожидавший такого оборота дела, молча и растерянно смот­ рел на худого длинного солдата, сутуло и неловко сидевшего на коне. Аким заметил эту растерянность кавалериста и заговорил уже мягче: — Дура!.. Неужели не понимаешь, что ты есть и зачем мы тут? Разве мстить мы пришли этому несчастному капралу? Посмотри, как он дрожит весь! Лечить ведь мы пришли его от этого страшного яда, которым отрав­ ляли фашисты. Нас ведь с тобой учили только одному ремеслу — как сделать людей счастливыми. Может, ради этого нас и послали сюда. А ты с кулачищами... Чёрт с ней, с той коровой. Колхоз другую купит! Не о мщении мы должны сейчас думать. Нам надо, чтобы румыны были на­ шими друзьями. Придёт время, когда он, — Аким кивнул в сторону ру­ мына, — сам разорвёт в клочья этот фотоснимок. Со стыдом, с презрением- к тем, кто послал его в нашу страну. Верни ему снимочек, — и Аким, со­ скочив с коня всё с той же, удивившею разведчиков, лёгкостью, отдал сни­ мок румыну. Сенька, наблюдавший за своим другом, на этот раз не испытывал желания возразить Акиму, вступить с ним в спор, как делал он в подоб­ ных обстоятельствах раньше: слова Акима показались ему разумными и понятными. Разведчик чувствовал, что он и сам сказал бы казаку , если не такие в точности слова, то во всяком случае очень похожие- на них. С той поры, как Ванин перешёл границу Родины, он сильно изменил­ ся. Сейчас он с непохожего на него осторожностью относился к своим сло­ вам и поступкам. В его действиях уже не было прежней бесшабашности; даж е балагурство, без которого он, конечно, не мог прожить и одного дня, теперь имело несколько иное свойство — в нём всё чаще проскаль­ зывали серьёзные нотки, чего раньше никогда не было. Должно быть, это происходило оттого, что Сенька, подобно многим нашим бойцам, хорошо понимал, что пришёл он на чужую землю не только затем, чтобы разгро­ мить врага, — это было ясно каждому, — но он чувствовал, что вслед­ ствие его прихода на этой земле должно было произойти что-то очень, важное и значительное, что это важное и значительное должно было ро­ диться и развиться из того, что несли с собой он, Семён Ванин, и его то­ варищи. — Вот же человек! Не понимает, что он делает!.. — сказал Сенька, прислушиваясь к тому, что отвечал Акиму кавалерист. Сенька сгорал от нетерпения самому вступить в беседу с казаком , но он должен был при­ знаться, что лучше Акима ничего не может сказать. 2 К вечеру забаровцы достигли возвышенности, покрытой густым ле­ сом. Тут было тихо и безлюдно. В глубине леса на разные лады щебетали невидимые птицы, колотил носом дятел; глухое эхо далеко разносило его рассыпчатую дробь. От тёмного и сырого дубового бора веяло прохладой и первозданными запахами грибной плесени и сгнившей замшелой коры.