Сибирские огни, 1953, № 1

Тот, кто вышибал дно, не успел отбежать и теперь с его бороды падали на землю кровяно-рдяные капли. Солдаты подбегали к бочке и угощались. Марченко, батальон которого переправлялся в это время, хотел было запретить пиршество, но его остановил прибывший на переправу началь­ ник политотдела: — Пусть выпьют по кружке. Они этого заслужили. Только следи, чтобы не перепивались. А то вон, вижу, тот старикашка уже в третий раз подходит. Твой? — Нет, — охотно отрекся от солдата Марченко, обрадовавшись, что боец действительно не принадлежал к его батальону. — Из подразделения Забарова! — с удовольствием пояснил лейтенант. Старикашкой, которого заприметил полковник Дёмин, был Кузьмич, как известно, любивший выпить. На самом деле он не в третий, а в чет­ вёртый раз подходил к бочке. На худых, впалых его щеках горел здоро­ венький румянец. Кузьмич был навеселе. Однако четвёртую кружку ему помешал выпить Пинчук. Заметив на ездовом взгляд начальства, Пётр Тарасович взял Кузьмича за руку и отвёл его к повозке, как неразумное дитя. — Стало быть, и выпить нельзя, — обиделся Кузьмич, произнося эти слова слегка заплетающимся языком. — Эх, язви те!.. Солдаты, выпив по кружке, бежали в воду. Д о позднего вечера над рекой не умолкал шум. Левее переправлялись вброд тяжёлые танки. З а ­ драв высоко вверх длинные хоботоватые стволы, словно боясь захлеб­ нуться, они по самые башни погружались в воду. На берег выползали об­ мытые, блестя высветленными траками, мчались вперёд на предельных скоростях, заставляя содрогаться землю. Пыльные деревья уже бросили в реку свои изломанные, длинные те­ ни. На берегу стало прохладней, а в воде — теплей. Ещё слышнее стали крики, дальше разносил их повлажневший воздух: — Раз, два — взяли! И-и-и-щё — взяли!.. Устроившись на ротной повозке, Камушкин быстро-быстро набра­ сывал простым карандашом в свой альбом штрихи будущей картины о переправе. Мольбертом ему служила спина вздремнувшего после трех-то кружек Кузьмича. Пинчук, увлечённый переправой, не мешал им. Лишь в редкие минуты Вася отрывался от альбома. Закидывал назад во­ лосы, остановившимися глазами смотрел в одну точку. Бесстрашная не­ видимка-мечта уносила его на своих лёгких крыльях в чудесное сказоч­ ное царство, которому нет ни конца, ни края, где, куда ни кинь взгляд, синеют одни безграничные дали. Начиналось с малого... Кончится вой­ на. Камушкин возьмёт свой альбом и отправится в Москву, прямо в сту­ дию Грекова. Знаменитые художники посмотрят его рисунки, перегля­ нутся между собой, потом кто-нибудь из них не выдержит, улыбнётся и скажет: «Товарищи, перед вами — талант!» Студия, разумеется, не­ медленно забирает Камушкина к себе. Он пишет одну картину за дру­ гой. И что ни картина, то — шедевр. Имя Камушкина мелькает в газе ­ тах, художника осаждают репортёры. Он отправляется в длительное пу­ тешествие по стране: бывает у колхозников, на заводах, у полярников, в воинских гарнизонах. Долгие годы не появляются его картины. Про­ ходит десять, двадцать лет. Никто, конечно, не подозревает, что худож­ ник создаёт великое полотно, может быть, такое же, как репинские «Запорожцы», а может... а может и лучше. Через двадцать лет картина заканчивается. Она так велика, что её нельзя установить в «Третьяков- 4 *