Сибирские огни, 1953, № 1

Па том берегу оставался из разведчиков один Михаил Лачуга. Он ждал, пока его битюг напьётся. — Швыдче!.. — поторопил его старшина. Труднее было переправить артиллерию. Первой вышла к реке б ата ­ рея капитана Гунько. Пётр, увидев на берегу полковника Павлова, под­ л еж а л к нему: — Товарищ полковник, первая батарея прибыла к месту переправы! Павлов — сухой, подтянутый, с вечно подрагивающим плечом, не по­ нял будто, для чего ему докладывают об этом. Он сердито посмотрел на Гунько. — Там... там давно надо быть!.. — полковник махнул в сторону про­ тивоположного берега. Серые быстрые глаза командующего вдруг по­ теплели. — Ладно, начинайте переправу!.. Старый офицер, Павлов, до такой степени был влюблён в свою артил­ лерию, что, казалось, другие рода войск для него ничего не значили. — Артиллерия всё решает! — часто повторял он. Артиллерийские офицеры любили своего командующего, хотя имели немалое основание быть в обиде на него: Павлов не баловал их чинами. — Четвёртый год в армии — и капитана тебе подавай!.. Нет, послу­ жи ещё, братец, послужи!.. — говорил он какому-нибудь командиру бата­ реи, дерзнувшему намекнуть командующему о повышении в звании. Звание советского офицера для полковника Павлова было святыней, и он стоял против того, чтобы разбрасываться им, будь то и на фронте. Поэтому присвоение очередного звания какому-нибудь уже особенно от­ личившемуся офицеру было событием не только в жизни этого офицера, но и всего артиллерийского полка. Артполк пользовался особой привиле­ гией командования дивизии: туда отбирали самый крепкий личный со­ став. Павлов был суров со своими подчинёнными, но вряд ли офицеры согласились бы по своей воле сменить его на другого начальника. Строгость Павлова, конечно, была хорошо известна и Гунько. По­ этому он с некоторым душевным трепетом готовился сейчас к переправе. Волнение офицера, должно быть, передалось и его солдатам. — Начнём, товарищ капитан! — крикнул Печкин по возможности бодро и весело. — Давай , заводи! — приказал он шоферам. Тяжёлый грузовик сердито фыркнул, выбросил клубы едкого, воню­ чего дыма и осторожно пополз к воде. — Газуй сильней, а то застрянешь! — звонким девичьим голосом крикнул командир расчёта, маленький Громовой, стоявший на поднож­ ке. — Газуй, Федя!.. «Федя» нажал, что называется, на всю железку. Тягач взревел и на полной скорости помчался вперёд, гоня перед собой зелёный водяной вал. Но вот стальное сердце машины «зашлось» от быстрого бега, заработало с перебоями, мотор зачихал, захлебнулся и смолк. Это случилось как раз на середине реки. Расчёт мгновенно спрыгнул в воду, над рекой поне­ слось так знакомое русскому трудовому люду подбадривающее, объеди­ няющее несколько сил в одно общее усилие: — Раз, два — взяли!.. Ещё... взяли!.. — Д авай , давай, солдаты, поднажми!.. Ну, орлы!.. — кричал с берега командующий артиллерией, подрагивая правым плечом больше обычно­ го. — Давай!.. Это «давай!», поминутно выкрикиваемое в разных местах, в различ­ ных тонах и с разною силою, подхлестывало солдат, как кнутом. Они ора­ ли, распаляя друг друга, раззадоривая и подогревая. Те, что стояли на берегу и не желали лезть в воду, вдруг бежали в реку, не раздеваясь, и присоединяли свою силу к усилиям многих и тоже кричали, как позволя­ л а только глотка: «давай!» 4. «Сибирские огки» № 1.