Сибирские огни, 1953, № 1

необыкновенной, лёгкой, она не давила на сердце своей тяжестью, а как бы освещала девушку изнутри. Соединились воедино печаль и радость, образовав одно большое и сложное чувство, в котором Н аташа и сама не могла разобраться. У лю­ дей с чуткой и нежной душой такое бывает часто. Аким, стоявший рядом с нею, ощущал на себе отблески сложного её состояния, и ему становилось немного легче. Однако лицо самого Акима поразило всех разведчиков. Он был без очков. В его глазах горел какой-то исступлённо-неистовый блеск, и так весь он был не похож на того простоватого, кроткого и не­ много смешного Акима, к которому привыкли ребята. Губы его шевели­ лись. Светлорусые волосы, закинутые назад, обнажали высокий чистый лоб. Он внезапно заговорил. И речь его, сбивчивая, странно пора­ зила всех: — Кто, кто же напишет о вас книгу?.. Наши милые, чудесные това­ рищи!.. Такую книгу, чтобы о её страницы... обжигались сердца... чтобы, читая её, люди будущего стыли от удивления... от гнева и восторга!.. Про­ щай, Али!.. Прощай, Василика!.. — помолчал, трудно глотнул воздух и з а ­ кончил: — Ещё раз прощай, Каримыч!.. Не обижайся на нас... что остав­ ляем тебя здесь. И тут будут наши друзья... Будут, Али... Уже есть!.. — Мы будем хранить его могилу, — тихо, почти клятвенно сказала по-румынски Маргарита, будто узнала, о чем говорил этот высокий, суту­ лый русский солдат. Разведчики отдали салют. Девушки положили венки. С похорон румынки уходили, взявшись за руки. И среди них, как сре­ ди самых дорогих подруг, шла Наташа . Девушки пели любимую песенку Василики, слов которой Е1аташа не понимала, но песенка была — Наташа знала это — созвучна её большому чувству, и она мысленно подбирала слова, в которых объединялись и печаль, и радость, и светлая надежда, и любовь, и горячая клятва. А юные румынки пели: Виноград созрел душистый, Милый мой, любимый, У тебя ж другая в мыслях, Милый мой, любимый. Ветер распугал редкие тучки, небо очистилось и стало ещё светлее. На пригнутых виноградных лозах висели тяжёлые и прозрачные, но ещё зелёные гроздья... Не кляни меня напрасно, Крошка Мариона, Не забыл я обещанья, Крошка Мариона. Наташа тоже пела про себя. И тс горячее и сложное, что вскипало в её сердце, теперь выливалось светлым ручьём воображаемых звуков. Подошли к селу. Не подошли, а будто подлетели на крыльях песни. Зелёные улицы купались в солнечном море. Кругом было свежо, дыша­ лось легко и свободно. В центре села Н аташа распрощалась с девуш­ ками. Она шла в своё подразделение и думала, что у неё и у её Родины теперь будет много-много подруг и друзей. Н аташа улыбнулась своей мысли и, счастливая, побежала к домику Бокулеев, над которым трепе­ тал на лёгком ветру красный флаг, уже давно установленный Пинчуком.