Сибирские огни, 1953, № 1

Чувствуя, что увещания не влияют на желудок, Кэнири принимает другие меры: он пьёт воду из лужицы и потуже затягивает ремень. К концу дня догода немного ухудшается, облака становятся гуще. Под низовым порывистым ветром морская гладь покрывается бесчис­ ленным множеством морщин. Теперь пасмурная погода уже не радует Кэнири. Лётчик, чего доб ­ рого, может отложить поиски. Побоится, пожалуй, сделать очередной вылет, скажет, что видимость всё равно стала плохая. Кэнири бросает недовольный взгляд на сморщившуюся поверхность моря. «Как живот у столетней старухи»,— досадливо думает он. А м еж ­ ду тем морщины и складки постепенно превращаются в волны — не в те спокойные волны, которые тихо покачивали льдину весь день, а в злые, пенные, сталкивающиеся друг с другом. Может быть, эта мрачная погода была причиной того, что в голову Кэнири снова закрались сомнения. Он решил вдруг, что самолёт искал не его, а кого-то другого. Мало ли кого могло унести на льдине? П о ­ бережье большое. Охотников и рыбаков много. Может, унесло к а ­ кого-нибудь знатного человека, из-за которого не жаль и самолёт выз­ вать? А возможно, что и не в этом дело. Возможно, что этот самолёт вообще никого не искал, а производил разведку льдов. Или рыбьи ко­ сяки выслеживал. У каждого — свои дела, не могут ж е все заниматься поисками охотника Кэнири! Ветер разрывает пелену облаков и оказывается, что солнце ещё не зашло. На горизонте Кэнири видит тонкий дымок парохода. Дымок мед­ ленно движется с востока на запад . Далеко , очень далеко — какая б ни была глотка, всё равно не дозовёшься. Какие бы ни были бинокли на пароходе, — всё равно не увидят тебя оттуда. Морские дороги ши­ роки, десятки кораблей могут пройти по Чукотскому морю и ни один из них не окажется, может быть, вблизи от Кэнири. А волны становятся всё злее, переворачивают небольшие льдины, сталкивают их друг с другом, разбивают в мелкие осколки. Кэнири, не перестававший следить за льдиной, на которой леж ат нерпичьи туши, ви­ дит, как она становится на дыбы, как, падая, она сталкивается с другой льдиной д разлетается вдребезги. Кэнири весь передёргивается, представляя себе, что случилось бы, если б он оставался там. Он так смертельно устал, так переволновался за этот день, что ему хочется ни о чём больше не думать, ничего не делать, свернуться клуб­ ком на мешке и заснуть. Но он решает сначала поставить на своей льди­ не флаг. Всё-таки льдина будет тогда приметнее. Флаг могут ведь з а ­ метить даж е тогда , когда он будет спать. Кэнири стаскивает с себя рубашку и привязывает её к посоху, а по­ сох прикрепляет бичевой к самому высокому торосу льдины. Теперь флаг виден далеко. Ничего, что без рубашки будет похолоднее. Со льдиной, на которой находится Кэнири, волны пока что не могут справиться. Д ля них она слишком велика и к тому ж е защищена плот­ ной массой битого льда. Эта масса смягчает удары волн. И всё же льдину качает гораздо заметнее, чем качало днём. Пло­ хой, очень плохой признак! Н а всякий случай — чтобы не скатиться в море — Кэнири привя­ зывает себя к торосу, под которым лежит. Он делает это уже почти бессознательно, непослушными, обессилевшими руками. Он чувствует, что впадает в забытьё, не успев затянуть последний узел; заставляет себя очнуться, затягивает узел, шепчет: «Теперь буду спать». И сразу проваливается в глубокий, как море, тяжёлый сон.