Сибирские огни, 1953, № 1

— Ложитесь ко мне на спину, товарищ старший сержант, — услышал Шахаев глухой, сдавленный волнением голос солдата и тотчас же почув­ ствовал под собой длинное, упругое, всё из тугого сплетения мускулов, тело. Никита плыл легко и быстро, будто на нём вовсе не было никакого груза. Часто в горах, углубившись в неведомые ущелья, разведчики испыты­ вали чувство оторванности от всего остального мира. Сейчас, ночью, в хо­ лодных волнах чужой, незнакомой реки это чувство было ещё более острым. Оно усиливалось тем, что неизвестно было, как встретит их зата ­ ившийся противоположный берег, который был страшен в своём зловещем, коварном молчании. — Аким, ты вроде очки потерял, — попытался пошутить Ванин. Но шутка не получилась. Сам мастер шутки понял это и больше уже не от­ крывал рта вплоть до правого берега. Д ождь хлестал ещё озлобленнее. Темнота сгустилась. Правее от р а з ­ ведчиков чуть виднелись фермы взорванного моста. Оттуда катился сви­ репый рёв водяного потока, стиснутого массой исковерканного железа. Невольно хотелось взять ещё левее, чтобы не оказаться случайно в зеве страшного чудища, которым рисовался теперь мост. Наконец, все с радостью ощутили под ногами скользкое дно реки. Правый берег бесшумно двигался навстречу разведчикам чёрным мохна­ тым зверем. Солдаты осторожно сближались с ним. В прибрежных кустах затаились, слушали. Шахаев усиленно растирал свои ноги и правую руку. — Пошли, — приказал Забаров. И ночь проглотила их... Через два часа они вновь появились на этом месте. Передохнули и поплыли обратно. На этот раз благополучно достиг своего берега и Ш а­ хаев — Никита ни на метр не отставал от парторга, следя за ним. На берегу разведчиков ожидали Наташа и Пинчук. Отойдя в без­ опасное место, забаровцы переоделись в тёплое, привезённое старшиной обмундирование, выпили немного спирта, согрелись. Пётр Тарасович уехал обратно, захватив с собой мокрую одежду солдат. Уже рассветало. Шахаев вспомнил про стихи, найденные разведчи­ ками ещё накануне в кармане убитого немцами мадьярского солдата и переведённые на русский язык сестрой убитого — жительницей Трансиль- вании Илонкой Бела, учительницей по профессии: Я твой и телом и душой, Страна родная. Кого любить, как не тебя! Люблю тебя я. Моя душа — высокий храм, Но даже душу Тебе, отчизна, я отдам И храм разрушу. Пусть из руин моей груди Летит моленье: «Дай, боже, родине моей Благословенье!» Иду к приверженцам твоим... Там, за бокалом.