Сибирские огни, 1953, № 1

— Нет, — Янош улыбнулся, — никак ты не граф, ты наш... кресть­ янин. Но почему у тебя столько земли? Я слышал, что у вас так... но... — А вот и потому, садовая твоя голова, что живём да работаем мы сообща. И Кузьмич, поощряемый нетерпеливым любопытством хозяина и ещё более нетерпеливым желанием рассказать правду о своей стране, о людях её, в сбивчивых, но всё же довольно ясных и простых выражениях поведал чужестранцу о своём житье-бытье. Мадьяр, как заворожённый, слушал необыкновенную и волнующую повесть старого хлебороба о колхозах, о людях, что работают сообща, где простой народ стал хозяином сво­ ей земли — ему принадлежат все богатства, где человек ценится по его труду... — И это всё правда, Иван? Мы слышали кое-что. Д а ведь и другое говорят. — Руки крестьянина легли на острые плечи Кузьмича, как два тяжёлых, необтёсанных полена. — Правда, Кузьмытш?.. — Я уже очень стар, Янош, чтобы говорить неправду. Не в нашей это привычке обманывать людей... — А можем... мы у себя... сделать такое? — Можете, Янош, ежели не будете бояться ваших... Стервогазей. Беседа длилась долго и закончилась далеко заполночь. В эту ночь Кузьмичу приснился удивительный сон. ...Сидит он в своей хате и читает за столом книгу. Его молодая жена Глаша прядёт шерсть ему, Кузьмичу, на носки. Течёт, течёт из её белых, проворных рук чёрной струёй нитка и накручивается на жужжащую вьюшку. Одной, быстрой и маленькой, ногой Глаша гоняет колесо прялки, другой — качает зыбку. Зыбка мерно, как волна, плавает из стороны в сторону под бревенчатым потолком, певуче поскрипывая на крючке, а Глаша поёт: Придёт серенький волчок, Схватит дочку за бочок... Голос Глаши светлым и тёплым ручьём льётся в сердце Кузьмича, приятно бередит грудь. Кузьмич оставляет книгу, хочет подойти к жене, но вместо неё видит Яноша, который качает не зыбку, а рычаг кузнечного горна и просит Кузьмича: «Расскажи, Кузьмытш, как строили вы свою жизнь». Иван начинает рассказывать и... Сонные видения обрываются. Ездового разбудил вернувшийся стар­ шина и приказал быстро запрягать: предстояло перебраться в другой пункт. Старый Янош стоял у своих ворот и на прощанье махал вслед Кузь­ мичёвой повозке своей шляпой. — Ишь як подружились вы с ним за одну ночь, — заметил Пётр Т а ­ расович, устраиваясь на повозке Кузьмича рядом с молодым разведчи­ ком. — А мне и не пришлось побалакать с хозяином, — добавил он с со­ жалением. Идя по чужой земле, Пинчук пытливо наблюдал, что творится на ней, как живут тут люди, что было у них плохого и что — хорошего. Встреча­ ясь с местными жителями — больше крестьянами, он подолгу с ними бе­ седовал, при этом всегда испытывая непреодолимое желание научить их всех уму-разуму, наставить на путь истинный, подсказать правильную до­ рогу. Иногда он увлекался настолько, что Шахаеву приходилось оста­ навливать не в меру расходившегося «голову колгоспа». Пётр Тарасович, например, никак не мог согласиться и примириться с тем, что почти вся земля в Румынии засевается кукурузой, а не пшеницей или житом. Он, ко­ нечно, понимал, что для румынского крестьянина-единоличника посев пше­