Сибирские огни, 1952, № 6

— Филькина грамота. Разве тут что поймёшь? Пускай сами читают, кто их составлял. А мне время дорого. Орудие надо чистить... — Правильно, Ваня! — одобрил бывший пехотинец, собираясь куда-то. Учения кончились, и батарея стояла на отдыхе в одном километре от села Гарманешти. Поэтому маленький артиллерист решил проведать своего приятеля — разведчика Сеньку Ванина, с которым подружились уже давно, должно быть с той поры, когда они впервые встретились там, по пути на Харьков, в 1943 году. — Разрешите, товарищ капитан! — попросил солдат, подчёркнуто произнося слово «капитан», — звание это Гунько получил совсем недавно. Командир батареи разрешил. В это время у разведчиков произошло такое событие. В «Советском богатыре», наконец, появилась Сенькина статья с интри­ гующим клишированным заголовком: «По вражьим тропам». Шахаев, по совету которого Ванин взялся за перо, немедленно провёл громкую читку. Статья читалась в присутствии автора, который скромно умалчивал о том, что от его собственного стиля не осталось ровным счётом ничего, если не считать громкой подписи, которую редакция сохранила полностью. На­ против, Сенька настойчиво уверял всех, и особенно Акима, в том, что ре­ дакция не сократила и не изменила ни одной строчки в его тексте и что, надо полагать, из него, Ванина, в конце концов, выйдет толк. — Он, колы и был, уже давно из тебя вышел, — съязвил Пинчук. — Наврал в своей статье целый короб, должно быть, у союзников научился врать-то. Это они только в своих сводках так брешут, — и, глядя на ново­ явленного писателя с недоверием, спросил: — А заголовок тоже ты при­ думал? Сенька хотел было ответить утвердительно, но решил, что этому, по­ жалуй, уж никто не поверит. Признался: — Заголовок они сами сочинили. У меня был другой... А насчёт вранья, ты, Пётр Тарасович, брось. Я шутить сам умею! Никита Пилюгин смотрел на Ванина с нескрываемой завистью. Во время чтения статьи молчал. А потом не выдержал, заявил: — Не его это статья. И никакой он не автор!— слово «автор» больше всего возбуждало в Никите зависть, хотя он и не знал, чтоэто слово означает. Оскорблённый «автор» требовал возмездия Пилюгину, обозвал Ни­ киту страшным словом «клеветник». Спорщиков несколько утихомирил Шахаев. Но Ванин всё-таки не остался в долгу у Никиты. Он немедленно рассказал разведчикам историю с Никитиным отцом, о котором как-то в минуту откровенности поведал Сеньке сам Никита. История эта следующая: В хлев Пилюгиных глухой зимней ночью забрался волк и порезал всех овец. Обнаружив это несчастье, Никитина мать обрушилась на мужа с такой бранью, что тот вынужден был спасаться бегством к соседу сво­ ему, Патрекею. Но оказалось, что и у соседа та же беда: волк зарезал и у него двух овечек. Вместо того, чтобы посочувствовать ему в горе и поделиться своим, Никитин отец страшно обрадовался и бегом помчался домой. Прямо с порога он крикнул своей жене: «Не реви, дура!.. Чай, не у нас одних, у Патрекея тоже!». — Я тебе говорил, Никита, что и ты в батюшку своего удался, — за ­ метил Ванин в конце своего рассказа. Сенька, очевидно, ещё долго отчитывал бы своего обидчика, если б