Сибирские огни, 1952, № 6

собрания по аграрному вопросу. Негласная же роль комиссии, то есть её фактическая задача заключалась в том, чтобы как можно хитрее и как можно бессовестнее обмануть крестьян. Василе Бокулея, как самого грамотного из крестьян, послали делега­ том от села Гарманешти. Долго готовился бородатый мужик к выступле­ нию в комиссии. Ночи напролёт просиживал под густыми ветками череш­ ни, возле своей лачуги, обдумывая слова, которые он скажет. Ему предо­ ставили слово сразу же за боярином Штенбергом. Показывая помещи­ кам свои огромные, жилистые чёрные руки, Василе Бокулей глухо произ­ нёс: — Вы видите эти покрытые мозолями руки? Они создают богатства, страны. Золото и серебро не падает вам с неба: вы получаете их из наших хижин. С гневом он говорил о том, что появились в Румынии англичане, французы и другие чужеземцы, чтобы платить по 250 лей за килограмм пшеницы, 70, 80 и 90 лей — за килограмм ячменя, и теперь все землевла­ дельцы наперебой спешат опустошить амбары и наполнить свои дома золотом и серебром. Ради этого золота и серебра крестьян избивают плетью, силой гонят обрабатывать поля... Их жёны от зари до зари ■— на полосе: они жнут, не имея свободной минуты, чтобы покормить грудных детей; целая неделя труда засчитывается как один рабочий день. У тру­ жеников деревни нет выхода даже и в том случае, если они оставляют труд, которым были заняты их родители и которым заняты они сами, так как и там, куда они бегут от всех зол и бесчеловечной эксплуатации, для них нет житья, потому что за ними, словно гончие псы, спешат исправни­ ки и арендаторы, хватают, связывают, приводят туда, откуда они бежали» и снова заставляют работать, как рабов, а на зиму запирают в сараи для скота и подвалы, где не только не дают огня, чтобы согреться, но ещё1 обливают их холодной водой, — они обмораживаются, а то и совсем за ­ мерзают. Нашими страданиями они стараются запугать других. Мы., крестьяне, отдаём всё, а сами не получаем ничего. Только из среды крестьян вербуют солдат. Это — тяжёлое бремя, а наградой за всё это служит лишь хозяйский кнут. — Требуются деньги, продукты, скот, подводы. Кто же всё это даёт, кроме нас, бедняков?.. — медленно говорил Бокулей, устав от своей не­ привычно длинной речи. — И разве не грешно перед людьми и богом — после стольких жертв с нашей стороны считать нас чужими и бродягамш на нашей же земле?.. Боярин Чаушеску — делегат от помещиков уезда Яломица, растро-: гавшись словами Бокулея, в ответ заявил: — И я превращал вас в рабов, бил вас, раздевал вас... Несправедли­ во забирал у вас всё, потому что я был молод и жаден... Тридцать шесть лет вы проклинали меня. Теперь я каюсь и отдаю вам всё обратно. Про­ стите меня, братья!.. Вернувшись в своё имение, Чаушеску жестоко выпорол крестьянина» осмелившегося намекнуть барину о словах, сказанных последним в ко­ миссии. Не избежал наказания и Василе Бокулей. Слуги боярина Штен­ берга втолкнули его в псарню, и стая борзых в минуту растерзала кре­ стьянина в клочья. Наследником его скудного хозяйства остался отец Александру Бокулея, старший из трёх братьев. Так же, как и его предки, Александру Бокулей думал только об одном: как бы собрать со своей, полоски побольше кукурузы. Но чем больше он желал, тем меньше да ­ вала ему обеспложенная земля. А кукуруза снилась Александру и во сне: золотым ручьём текла... перед глазами вырастал высокий ворох, кре­ стьянин падал на него и, пьянея, прятал лицо в душной теплоте зерна^