Сибирские огни, 1952, № 6

Оказывается, парнишка приехал сюда- ещё с вечера, ночевал тут один в горах. Утром успел надрать еловой коры, чтобы покрыть сверху «чапхан-туру», сберечь от дождей колхозную избушку, в которой осенью поселится охотничья бригада. К стене были приставлены свежие кедро­ вые кряжи. Кедровыми обжимами Кич- килосов и решил прикрепить на потолке еловую кору, чтобы её не взодрало вет­ ром. Всюду трудится человек Гуськом, конь за конём, всё дальше забираемся мы в горы, в тайгу. Всё кру­ че, всё труднее, всё извилистее наш путь. И мне было непонятно, как пробирается здесь с почтой осенью Хызырка, как пользуются этой тропой охотники зимой? Мы поднимаемся медленно, тяжело, упорно, на каждом километре преодоле­ ваем самые неожиданные преграды и препятствия: объезжаем осыпи, повален­ ные бурями огромные деревья, скатив­ шиеся сверху камни, продираемся сквозь цепкие кусты. Растительность ме­ няется с каждым перевалом, поворотом, спуском. Сначала по склонам лепились задумчивые лиственницы с редкими, про­ зрачными кронами, потом стали попа­ даться царственнострогие кедры с густы­ ми темнозелёными макушками. Особен­ но красивы саянские пихты: яркоизум­ рудные, словно серебристым морозцем подёрнутые. Возле самой тропинки топорщились молодые берёзки, ветровал, преющая древесная ломь, издававшая острый, спиртовый запах, от которого хочется спать и кружится голова. В горах встре­ чаются крошечные полянки с яркими маками, бархатными эдельвейсами, ако- натими, светлозолотистыми фиалками. Цвета по склонам гор преобладают оди­ наковые, сплошные, без широкой гаммы, без оттенков. То вся луговинка белая, будто свежим снежком запорошённая, то нестерпимо режет глаз голубая зелень сочной лопушистой травы.” Иногда по сторонам тропинки встречаются совсем жёлтые склоны, словно только что позо­ лоченные, — это дружно зацвели желтя­ ки и лютики, крупные горные одуванчи­ ки, перемешанные с твердостеблистой, высокой сурепкой. За узким распадком с крошечной ре­ чушкой, струившейся по дну, тропинка обогнула совсем красные скаты, усеян­ ные маргаритками, смолянками, пышны­ ми маками. И ни птиц, ни насекомых на этих нарядных лужайках! Правда, утрен­ ний туман ещё висел клочкастой пеленой над горными вершинами. Чистые просве­ ты неба были ещё редки. Но и проезжая потом по таким горным полянкам жарким солнечным днём, иногда часами не уви­ дишь ни одного мотылька, ни одной бу­ кашки, ни одной пичуги. В немой, стран­ ной тишине ярко пестреют пышные ков­ ры цветов. Сверкает и неутомимо изли­ вается прозрачный, торжествующий, не­ истощимый свет чистого горного солнца. Но живая природа в горах есть! Здесь много и зверья, и птиц, и порхающих над цветами бабочек, в горной тайге мириа­ ды насекомых. Нужно лишь привыкнуть к ритму этой жизни. На камне сидела женщина и пела. Пе­ ред ней паслось несколько лошадей. У ног лежал портфель, большая охотничья сумка с медными застёжками в виде льви­ ных головок. Возле сумки зеленела охап­ ка диких горных растений с перепутав­ шимися стеблями, сверху валялся поле­ вой бинокль. Воздух был знобящий, кис­ лый. За спиной женщины торчал иссох­ нувший куст шомпольника, а за кустом курилась тающими клочьями тумана без­ донная, круто уходившая вниз пропасть. Над пропастью висел, словно балкон, уз­ кий скалистый взлобок. Скатываясь с окрестных таскылов и гольцов, над по­ лянкой ползли последние, редеющие клочья тумана. — Это ты, ине? — радостно удиви­ лась Хызырка, ещё издали окликнув си­ девшую на камне женщину. Да, это была Алычан — мать Хызыр- ки, пригнавшая сюда коней с плотины. Хызырка передала матери корзинку с продуктами и прикрикнула на коней, при­ жавшихся к пропасти. Но её окрик, по- видимому, не произвёл желаемого дей­ ствия. Хызырка сломила крючковатую ветку шомпольника и проворно взбежала на висевший над пропастью взлобок. И не успели мы оглянуться, как спустив­ шееся продолговатое облачко скрыло девчонку белой, туманной космой. Я не­ вольно шагнул вперёд, намереваясь удер­ жать безумную девчонку. Но Алычан спокойно остановила меня, придвигая корзинку с завтраком. — Орла высотой, а хариуса глубиной — не испугаешь. Мы спешились, чтобы дать немного от­ дохнуть коням. Я уже знал, что муж у Алычан погиб ещё при финской кампа­ нии, что детей у неё только одна Хызыр­ ка. Живут мать с дочерью в старой «хырлыг-туре», крытой избушке на бе­ регу Хара-суг, но дома обе почти совсем не бывают. Хызырка постоянно в разъ­ ездах, а сама Алычан работает степной дояркой, часто летом ночует на стойбище Кыс-Тас. В прошлом году Алычан хоро­ шо поработала: надоила две с половиной тысячи литров, что в этих местах счи­ тается почти рекордом. С весны, вместе с другими, ушла на постройку плотины. Работала землекопом, возчиком, а теперь вот четвёртый день пасёт рабочих ло­ шадей, занятых на Тобрах-суг. — Как жизнь, Алычан? — спросил я. — Вот работай надо, — сказала она. Суровое, покрытое морщинками лицо с тёмным отливом загара осветилось едва