Сибирские огни, 1952, № 6

ущелье было тихо и сумрачно, лишь где-то в горах люто бесновался снеж­ ный шторм. Но снегопад здесь был ещё сильнее. Словно огромней дьявольской метлой стряхивало в пропасть кипящие снежные потоки. Сугробы вырастали на глазах. Это были уже не сугробы, а на­ стоящие горы снега. Прилечь бы и за­ крыть глаза хоть на минуту, — так сладок и заманчив отдых в этой злове­ щей, сумрачной тишине! Но нельзя оста­ вить, нельзя покинуть отару даже на ко­ роткое время. Нужно двигаться! Нужно постоянно тревожить отставших овец! Иначе за четверть часа овец засыплет снегом. И тогда вместо защиты тихое ущелье Изых-Тас станет ледяной моги­ лой для отары. — Ходи! Ходи, милые! — жалобно приговаривала Бактараева, обходя кру­ гом отару. — Утихнет, утихнет буран. Апчиной с Аглеей отыскали Орину только на другой день к вечеру. И оты­ скать помог верный Коктир, прибежав­ ший на Абаканку с мокрыми, вваливши­ мися боками. Завидев хозяев, умная, преданная собака тихо заскулила. — Коктир! — радостно вскрикнула Аглея и бросилась целовать собаку. Апчиной выронил трубку от волнения. — Возьми, Коктир, подкрепись, — бросил он ему пресную лепёшку. Собака жадно схватила хлеб и прогло­ тила его не прожёвывая. Нужно было накормить её горячей мясной овсянкой. Но пастухам была дорога каждая секун­ да. Свой заслуженный вкусный обед Кок­ тир получит потом. — Что Орина? Где наша Орина, Кок­ тир? — гладила собаку Аглея и смахи­ вала с ресниц светлые слезинки. — Где наша отара, Коктир? Может замёрзли наши овечки? Наскоро заложили лошадь в сани. За­ хватили брезенты, попоны, старые шу­ бы. Бросили немного мягкого сенца и поехали. Коктир повёл пастухов по свое­ му свежему следу в степи. — Ай, далеко! Ай, далеко! — приго­ варивала Аглея, посматривая на бегу­ щую впереди собаку. — Но! Но, и ты, дорогая! — помахивала она на вспотев­ шего коня. — К чему-то приведёт нас Коктир? У входа в ущелье намело за ночь ог­ ромный сугроб, вышиной в хороший двухэтажный дом. Пастухи разгребли снег лопатами, обминали его ногами, упорно пробивая проход к отаре. В глу­ бине ущелья маячила на снегу тёмная фигура Бактараевой. — Жива! Жива! — радостно вырва­ лось у Аглеи. После этой страшной ночи Орина с месяц пролежала в районной поликлини­ ке. Р а з в неделю, по четвергам, Аглея навещала больную подругу, приносила ей гостинцы из дому, из совхоза, от ста­ рого пастуха Апчиноя. Гостья присажи­ валась на краешек узкой больничной койки, выкладывала на столик яблоки, варёную баранину, конфеты и рассказы­ вала Орине последние степные новости. К весне каждому пастуху выдадут по па­ ре новых керзовых сапог, по хорошему брезентовому дождевику с капюшоном. На дворе, за механическими мастерски­ ми, тележники делают новые бестарки, дроги, лёгкие крытые повозки для пастушеских бригад. Вторую неделю ставят на усадьбе новые телефоны, что­ бы можно было разговаривать из дирек­ ции не только с главным зоотехником и главным ветеринаром, но и с каждым степным отделением, с каждой степной фермой колхоза. — И у нас, на Абаканке, будет теле­ фон. С ребятишками будешь каждый день разговаривать. Свяжешься со шко­ лой, учитель расскажет, как они учатся. Орина спокойно слушала подругу, уго­ щала её принесёнными гостинцами. За окном покачивались голые ветки старой рябины, темнели двускатные кровли ближних домов. Далеко-далеко синели смутные очертания дальних гор. — Легче ли тебе, сестрица? — спра­ шивала Аглея. — По-разному бывает. — А как говорят доктора? ■— То же говорят и они. С вечера у Орины снова была повы­ шенная температура, тяжко стесняло грудь, лихорадило. Сегодня первая поло­ вина дня несколько лучше. — Какой поклон дома сказывать? — собираясь уходить, спрашивала Аглея.— Что передать нашему старику? — Скажи: скоро буду выписываться. — А ещё чего передать? — Больше пока ничего. И как бы желая утешить, успокоить подругу, скупо добавляла: — Говорю, скоро вернусь. Так и скажи всем. Аглея туго повязывалась чёрным полушалком и, простившись с подругой, уходила на Абаканку. — Как у ней дела? Поправляется ли? — спрашивал Апчиной. — Чего просила прислать в боль­ ницу? — Ничего не знаю, старик! — серди­ лась Аглея. — В больнице не была? — И была, да не знаю. Апчиной знал вспыльчивый характер Аглеи, дожидался, когда утихомирится женщина. А то и совсем не добьёшься толку. — Врачи говорят, воспаление лёг­ ких, — хмурилась Аглея. — Опасная, го­ ворят, болезнь, долгая. А она лежит се­ бе и молчит. Сам хорошо знаешь нашу Орину. Даже не постонет, не пожалует­ ся. А когда человек молчит, как узна­ ешь, о чём он думает? Молчаливый характер Орины Аглее